Блокнот записей за Евфросинией Антоновной вела Елена Бажина.
(записи иногда односложны, иногда развернуты, публикуются дословно)

1. Сулина (Sulina-город-порт), Галац

Брат вышел <на берег> с отцом. Когда возвращались: «Тетя, здесь хлеба сколько хочешь, и белый!» Ушел, прижимая буханку. Потом высадились в Галаце...

Луи-Жорж

Одесса. Сплошной кавардак. Большевики не хотели открыто ссориться с Англией, Францией. ? – сами были не тверды, повылавливали всех и расправлялись. Рассчитывать на союзников было нечего. Трудно было сказать, кто кого бьет.

Крейсер «Мирабо» - на нем мы приплыли в Галац.

Открыто большевики. Матросы.

Тогда произошло восстание грузин в Одессе и их перестреляли. Они, чтобы им вернуться в Грузию.

Гришин-Алмедов – генерал-губернатор Одессы. Отдел ЧК.

Они находятся в колокольне Михайловского монастыря, где они отстреливались, потом превратили в театр им. Шевченко. У них был один пулемет, они сидели на колокольне.

Теперь не вспомнить, кто за кого выдавал себя. На углу Маразлиевской и Успенской выклеивали каждый день список, кто был заложником. Каждый день эти списки обновлялись.

Пятилетний Вадик Зейферд, сын летчика-белогвардейца из поволжских немцев. Мать после утопилась в Одесском порту. Я ходила смотреть, кого записали заложником, и видела, как грузины дрались. Они переносили пулемет  ...

Когда их расстреливали, во дворе Гришина-Алмедова стояла машина без глушителя, чтобы не слышно было выстрелов. Мне, конечно, попало дома.

Деникин – к французам.

Краснов – с немцем.

Врангель остался верховным главнокомандующим, но недолго был. Когда покинул Кремль, на последнем из судов эвакуировался и он. Эвакуация под обстрелом.

Троцкий вел переговоры и подал (продал?) русскую казну за Колчака. Чехи сразу бросились на восток, чтобы добраться до своей новой родины – Чехословакии. Они тысячами попадали в плен. Уходили от немцев к русским. Сформировали армию, которая помогала Колчаку.

Француз? был главным, он санкционировал это предательство и сам на своем поезде мотнул на восток.

Помню плакаты: стоит Колчак – одна нога на одном берегу реки, другая – на другом, и красноармеец протыкает ему живот штыком.

Колчака и его начальника штаба расстреливали на берегу Иртыша.

Где умер Юденич, не знаю.

Командующий северным фронтом после Кутепова. Кутепова похитили в Париже в 1924 году. В доме Кутепова часто бывал мой брат Антон, обучал его языку (в Париже). Кутепова задержали возле швейной мастерской. К нему подошел полицейский и потребовал документы. Кутепов плохо знал по-французски, полицейский велел сесть в машину.

Александр – сын Кутепова.

Во время войны имперская казна была отправлена в Казань. Колчак пришел в Казань, и казна была в его руках. Но он не использовал царскую казну в военных целях, решив, что имперская казна принадлежит Российской Империи. А он был честный русский офицер, и у него не хватило подлости, чтобы быть дипломатом. Он упустил деньги. Троцкий воспользовался через французов, которые вместе с чехами помогали Колчаку. Чехи захватили казну и через банк Сан-Франциско переправили в Чехословакию. Эмигрировавшие офицеры Колчаковской армии рассказывали об этом. Когда Колчака арестовали на его судне «Н…», он бросил свой кортик в море, чтобы не сдавать оружие большевикам.

Англичане не оказали помощи Юденичу, когда он был под Петербургом, и вошли в Черное море. Деникину сказали, что хватить драться между собой, надо мириться с большевиками. «Как с ними мириться?» Вы отступите на сто километров, и на этой территории надо произвести перемирие. «Если отступить, они займут эту территорию». Деникин отступил на сто километров, и большевики сразу захватили. Англичане на это сказали: «Нет, вы просто не сумели договориться. Отступите еще на сто километров». «Как отступить? Вы же видите».

Отступили еще на сто километров. Большевики заняли. Дальше у Деникина уже не было никакой опоры.

Из Одессы мы уехали с помощью греческих офицеров. Мать встретила их и по-гречески попросила – знание языков всегда выручало ее – помочь им уехать из Одессы. Они спросили, знает ли она кого-нибудь из греков. Она сказала о брате Дмитрии Кара-Васили, который воевал офицером в греческой армии. Один из офицеров знал его и обещал помочь. «Придите в такое-то время на Лонжерон, только без вещей, вы, ваш муж и дети».

Они пришли. Подошла шлюпка, которая отвезла их на крейсер «Мирабо». В Румынии их высадили. Сначала остановились в Сулине, потом прибыли в Галац, где румынские офицеры их задержали и хотели отправить обратно. (Румыния в войне не участвовала, а только принимала удары от тех и от других).

Мать говорила, что возвращение в Одессу будет равносильно смерти. В Румынии был ее младший брат… Один из румынских офицеров связался с Кагулом. Это подтвердилось. Приехали в Цепилово, у нас ничего не было. Надо было доучиваться мне и брату. Учились дома.

Брат Антон потом учился в Париже, в консульском (институте?), потом в юридическом. Потом, когда немцы подходили к Парижу (в 1940 году), был ранен.

1) 1919 г. Муська. Дынина – ее обстригли под машинку. Дынина тоже арестовали.

Ночевала в угольном подвале – долгое время, чем питалась – трудно сказать, промышляла. Июнь – середина августа.

На следующий день на Соборной брат пришел и сказал «Надо потерпеть, ради папы».

У Левинских Одесса – проездной. Отец Миши Левинского – железнодорожник. У него был чистый носовой платок, чтобы махать, когда отходит поезд.

Зубы у меня повыпадали, лицо распухло, а шея была страшная.

Японский мальчик Оки –  егодядя был в японском консульстве. Суцумо-Но-Ми-Ториоки-Коми-Сама. Оки был кадетом, старше меня. Подкармливал, но больше я лебеду кушала. Был очень способный, хотелось поговорить. «Зачем я оставил меч у изголовья девушки?»

Обсерватории Одесская, заросли кустарника. Он повздорил с китайцами. Сиракумо – я его затащила в кусты, его сильно побили.

Канатная 

На Канатной улице я случайно столкнулась с отцом, не знаю, как он меня узнал, взял меня на руки и заплакал.

Ему (брату) было семнадцать лет, когда он уехал.

Потом, когда учился в консульской академии, приезжал, мы с ним играли в футбол. Сидел на раскладном стульчике и смеялся над нами, и кто-то в него зафутболил, он упал и звал на помощь меня.

Фердинанд Михай – румынский король.

Румыны отменили ...(французский?) и ввели русский, мама растерялась и осталась без дел. Пархон – первый президент после короля. Мама крестила дочку президента, когда была еще девчонкой. Он ей сказал: изучать русский.

В Галаце румыны хотели их отправить в Одессу. Мать говорила: «Если вы нас отправите в Одессу, нас там ждет смерть».

Румынские офицеры дозвонились до брата Александры Алексеевны, в Кагул.

Приехали в Цепилово, ничего у них не было.

Ефросиния Антоновна. Дочка Эмилия Яковлевны, женщины, которая приютила мать после их изгнания, училась в Смольном. Она рассказывала, что спаслась из Смольного только она и еще одна монашка. Всех насиловали и убивали, кто-то спасался вплавь и тонул. Ее подобрало английское судно, за капитана которого она потом вышла замуж. Разъяренные матросы и всякая голытьба не щадили никого.

В Бессарабии жил бывший офицер Белой Армии. На него донесли (евреи приветствовали советские войска), что он бывший белогвардеец. Его вызвали на допрос. Советский офицер спрашивал его, и он все рассказал: что воевал в Белой Армии. Тогда тот сказал: «Вот видите окно. За окном дорога. А там лес. Идите туда, в Румынию. Я армейский офицер, но за нами придут другие, с красными околышами, от них пощады не ждите».

Этот человек заходил к нам, рассказывал. Потом он ушел.

Смирна. Двоюродный и молочный брат мамы Михаль (проталкивал брата в консульскую академию, дипломат).

Атонас, двоюродный брат мамы, и другие родственники. Хотела ехать в Смирну в 40-м году.

Дижон – учился брат на юридическом факультете.

«Нюсик-пусик, мамин дусик» - называла мама брата.

Непонятно, почему после консульской академии (из Вены) сразу поехал в Дижон. Хотел заниматься политикой.

Прадед – рыцарь Мальтийского ордена. Когда Николай I хотел дать ему дворянство, отказался. «Я рыцарь Мальтийского ордена». Говорили по-итальянски.

- Куда приехал?

- В Бессарабию, наверное. Проездом.

У Михаля был сын страшно высокий, офицер на крейсере в Черном море.

«…кавальеро де Мольде…»

Прадед был грек. Я знала, как он попал в Мальтийский орден (Это со стороны мамы).

Цепилово

Было восемь лошадей (Шойтон)

- Чем занималась мама, когда жила здесь (в Ессентуках)?

- Смотрела на меня. Сидела в шубе, привязанная к креслу, и смотрела. Любила, когда к ней приходили.

- Кто к ней приходил?

- С греками она не поладила. Она говорила, что это турецкие греки (при Шамиле). Тут, напротив, где теперь <пансионат> «Березы», было много мелких домиков (оттуда приходили).

В Дижон я приехала в брюках (платье привезла с собой). Брат этого не одобрил. Дижон – городок чистый, старинный, улочки узкие. Была там два-три дня. Дома ждала работа. Было тогда лет двадцать.

Брат отказался от румынского гражданства; папа узнал об этом на охоте (Брат написал).

Со стороны отца – граф Керсновский. С каким-то там Сигизмундом еще. Герб – сломанная подкова. Он пробирался через Карпаты, конь его расковался, поэтому – сломанная подкова.

Дед отказался от графства (и распустил крестьян).

Екатерина – со стороны матери (бежала из школы султанского гарема, ей было двенадцать лет). Хотела знать, кто старший грек, чтоб обратиться к защите, ей указали – Каравасили. Он отправил ее к своей матери, потом через два года женился на ней. (Из Константинополя бежала). От ее отвез в Чипелово. Он говорил: «Я же старый». Мать сказала: «Ну и что». Она долго жила (Екатерина).

Дети:

Как она попала в гарем? Ее купил человек, посланный покупать красивых девочек для султана. На базаре. Чуть ли не в Смирне. Турки забирали всех. Мальчиков делали янычарами. Янычары были крещеными, после переходили в мусульманство. Девочек – в гарем.

Екатерина жила в Чипелово.

Турецкие греки – смесь с турками. Они себя считают настоящими греками, но греки их не признают. Шамиль их отдал русским, они были крещеные, но не чистокровные. Греки когда-то были совсем светлые, но черная масть побеждает. Теперь и не найдешь светлого грека.

Когда я первый раз села на лошадь? Самостоятельно – лет в пять. До этого дядя Саша брал меня в седло. Они были двое близнецов, дядя Саша и дядя Володя (мамины двоюродные братья). Они учились в Петербурге, в кадетском корпусе. В Кагуле мы были с весны и до осени. Володя потом умер. Саша потом жил в Бухаресте; потерял зрение, жил у сестры.