Июнь 

43. Тур Хайердал, «Аку-Аку»
Очень интересная книга. Автор и в этой книге, как и в предыдущей, «Путешествие на Кон-Тики», задался целью доказать, что инки, населявшие Перу, выли некогда завоеванными выходцами из Скандинавии – рыжими, высокими, бородатыми людьми нордической расы. Эти же рыжике викинги проникли на бальзовом плоту на остров Пасхи и в некоторые острова Полинезии. Этому способствовало морское течение. Они были господствующим классом «длинноухих», воздвигли огромные, из цельного камня, статуи, увенчанные цилиндрами из красного камня.
Для доказательства он использует:
1) Исторические данные
2) Географические
3) Археологические
4) Лабораторные
5) Этнографические и вообще все, что может придумать наука. Но… не только наука, но и интуиция.

Характерно: кому верить – языковедам или исследователям расы? – «Если бы языковеды заявили, что негры Гарлема и индейцы штата Юта происходят из Англии, я бы поверил исследователям расы».
Но, оставив в стороне научное значение книги, можно указать на то, что написана она красочно, искренне, с чистой душой и ясной мыслью. От души признаюсь, что завидно! Человек (Хейердал) свободен: он не связан ни зависимостью от денег, которые должно дать государство, ни его разрешением поехать туда-то и сделать то-то, на него не надеты шоры, он не выполняет задание… и он не боится делать предположения, выводы – одним словом, «шевелить мозгами». Он – свободен.
Людей он описывает благожелательно. Ни о ком не отзывается враждебно… кроме того «выходца из Таити», который не знаком с элементарной благодарностью и сеет смуту ради смуты – нелепую и… знакомую.
Замечательный тип – староста острова Педро Атон. Жаль только, что его все же обидели: надо бы проявить больше благодарности: он больше потерял, чем выиграл – лишился власти и доверия, веселья и самоуверенности – и… потерял веру в аку-аку. «Аку-аку» – что-то вроде «пената» или «домового». Это – суеверье. Но эти суеверья скрашивают жизнь островитян. Отними суеверья – и это будет пейзаж без красок – серого цвета. Жареная курица, ритуал, ночные путешествия в пещеры… все это поэзия, а жизнь без поэзии – тоска… и распад… Интересная, цельная личность – священник отец Севастьян. А вообще – хорошая книга, написана хорошим человеком и о хорошей жизни.


44. Луи Арагон, «Коммунисты», вторая часть (4, 5 и 6 книги)
Как и первая часть, написана хорошо. Даже – лучше. Дает правдивую картину войны; сперва – «странной войны» с 1 сентября 39 года по 9 мая 40-го, а затем – настоящей, со всем ее ужасом, неразберихой, трагедией мирного населения. Параллельно – картина политических интриг в правительственных «верхах», международной политике, правительственные кризисы; жизнь «высшего круга» крупных капиталистов-заводчиков; наконец – партия, ушедшая в подполье.
«Коммунисты» Арагона как бы перекликается с сочинениями Эренбурга о Франции тех же времен и до такой степени, что иной раз, прочтя «a livre ouvert» страницу, не угадаешь, как она написана, Арагоном или Эренбургом.

45. Жан Геен, «Дневник сорокалетнего европейца»
Автор родился в 1891 года. Принимал участие в войне 1914-1918 гг. Книга написана в 1933-34 гг. Он – француз, сын бедного ремесленника, социалист или коммунист? Не пойму, но… В Советском Союзе он видит идеал свободы: там – интернационал – нет национализма, шовинизма и прочего – все братья, и полное доверье и благожелательность ко всему миру – без всякой бдительности; там – антимилитаризм – армия не нужна, так как «справедливых войн» нет; там нет фетишизма, казенных празднеств с плакатами, зрелищами, фейерверками – одним словом, фестивалей; там – свобода и у всех душа нараспашку.
Много утопии и мечты, непохожей на истину, но много и правильных мыслей, например, он предвидел, что новая война начинается с того, чем закончилась предыдущая: массовые действия авиации. Неутешительно. Прошлая война закончилась атомным взрывом Хиросимы. Значит?..

46. Стефан Гейм, «Голдсборо»
Книга написана с предельной насыщенностью событиями, искренне и сильно. Производит потрясающее впечатление. Это – борьба добра со злом, правды с ложью – шахтеров, бесправных и обездоленных, против всех «власть имущих» – законных и незаконных: дирекция, суд и полиция и, наконец, главная сила – плутократия, в лице гангстера Гейгана, у которого все куплены… кроме судьи Притчета, который, однако, хоть и неподкупен, но лицемерен и властолюбив. Даже профсоюзная организация снизу и доверху – от Меркаденте и Линдесдейля и до главного «босса» в Вашингтоне – все куплены капиталом и предают интересы рабочих. Сюжет таков: на шахте уволили двух стариков: негра Джемиссона и поляка Билека. Предлог – сокращение в связи с введением новой машины. Шахтеры, чувствуя, что их может постигнуть та же судьба, начинают забастовку. Гейган и его шайка, чувствуя, что «док» Гейл – защищает интересы рабочего класса и является опасным политическим противником, сфабриковали судебный процесс, чуть не погубивший Гейла. Но лжесвидетели были уличены, благодаря адвокату-калеке, Трелони, честному и независимому, к тому же очень богатому адвокату. Борьба продолжается, нарастает, достигает кульминационной точки – вооруженная борьба шахтеров под предводительством Кеннеди против штрейкбрехеров, работающих на карьере, открытом Гейганом.
Нужда шахтеров достигает предела и они бы не выдержали, если бы Гейл с Билеком не уехали б на восток, по разным городам, где им помогли простые люди собрать деньги, пищу, одежду и прочее. Там Гейл впервые встречается с молодой девушкой Лидией, помогающей собирать средства, узнает, что она – коммунистка, и узнает, что коммунисты вовсе не звери, а люди, притом желающие добра трудящимся.
Несмотря на Гейгана, продукты доставлены, но при их раздаче выявляется препятствие: Гейган устроил провокацию – подбросили в склад коммунистические листовки с нелепыми лозунгами. Шахтеры отказываются от продуктов, присланных врагами Америки, и таким образом забастовка чуть не провалилась. Едва удалось уговорить женщин разобрать продукты ночью… Забастовщики победили, но… выдохлись: они рады были приступить к работе… и легко отреклись от тех, кто был их идейным руководителем – Гейл; предали и старых товарищей: Джемиссона и Билека. Самое потрясающее в этой книге – развязка: Гейл остается лицом к лицу с гангстером – Гейганом, который в его лице расправляется с оппозицией. Тупость и ненависть в руках жадности – ужасное оружие против беззащитного и честного борца за правду! Самое жестокое – это то, что закон на стороне денег. И правда обречена. Рабочие не понимают, что их сила – в единении… и не видят дальше своего носа – своих материальных нужд на сегодняшний день.
Неправдоподобна суеверная ненависть к коммунистам: голодающий – и особенно если его дети погибают с голода – возьмет не только хлеб у коммуниста, но… и у людоеда. А ведь «коммунисты» еще недавно – до 45-го года – были союзниками. Утешительно – что, несмотря ни на что, полного произвола нет: даже чтобы осудить коммуниста, надо формально видимость закона: пока не доказана виновность – пусть путем лжесвидетельства – осудить невозможно. То же слово может иметь разное значение: «не» – по-русски отрицание; по-гречески это – «да». Подставить некоторые диаметрально-противоположные, и будет о чем подумать. Например, диалог:
Я: Я этого не говорила
Он: Вы это думали
Я: Разве вы можете доказать, что я думала?!
Он: Но вы не можете доказать, что вы не думали.
Нет, я не могла, И меня осудили.
Прочтя эту книгу, есть над чем подумать: люди ведут борьбу… их преследуют, избивают, убивают; они – не остаются в долгу: они – при оружии, на своих машинах. Несмотря на произвол, властям не пришло в голову просто сказать: цыц! Отобрать оружие, пересажать всех в тюрьму, сослать их родню и просто запретить не только бороться, но и говорить… даже думать… А ведь это так просто!

47. Катерина Причарь, «Крылатые семена»
Это – последняя ее книга из тетралогии о золотоискателях Австралии. Охватывает она эпоху 1936-40 годов. О приисках – злоупотреблениях капиталистов и о несчастных старателях – всё то же, что и в предыдущих книгах, только более подчеркнуто, что в коммунистах – спасение; о туземцах – тоже ничего нового: обреченные, они вымирают. Интересно, вернее – ново для меня: роль Японии в войне на Тихом Океане. Я никак не ожидала, что япошки не только шлепнули 70 % американского флота в Пирл-Харбор, но взяли в три счета Сингапур, Яву… высадились на Новую Гвинею и нагнали такого страха, что северо-западную часть Австралии эвакуировали и готовы были отдать японцам! Вообще, многие «моменты» последней войны нам вовсе неизвестны. О действующих лицах можно сказать: центральная фигура – это Салли Гауч, старуха-кремень.

48. Писемский, «Тысяча душ»
Книга, на мой взгляд, скучная и неправдоподобная. Довольно метко и хлестко описан «высший свет» со всей его лживостью, пустотой и обманом. Типичны представители высшего света: князь Иван, генеральша, княжна. Сам герой, Калиновский, пожалуй, еще и похуже их: ко всем их недостаткам добавляется честолюбие, с которым чуть-чуть борется хорошее чувство: любовь к Насте. Но и любовь эгоистична, и он ею жертвует, женясь на деньгах Полины, племянницы и любовницы князя. В общем – гадость с начала до конца. И совсем непонятно, каким образом Калиновский, ставший вице-губернатором, и так бескорыстно борется со взяточничеством, неправдой и прочим. И как с его умом и тактом он так «перегнул палку», что рухнул со всеми его добродетелями. И тогда он женится на Настеньке… А это ему не приносит счастья… и – поделом.

Июль

49. А. Беляев, «Остров погибших кораблей»
В сущности, это не один, а несколько рассказов, научно-фантастических:
1) Остров погибших кораблей. Неплохо и довольно содержательный рассказ о Саргассовом море. А сюжет – ерунда.
2) Человек, потерявший лицо. Киноартист Тонио Престо – образец уродства, зарабатывающий миллионы, захотел стать красавцем. В этом ему помогает эндокринолог Сорокин. Но, став красавцем, он теряет карьеру, состояние и попадает под суд. В отместку Тони, укравший у Сорокина вытяжку желез, превращает своих друзей в уродов, а сам занимается грабежом.
3) Подводные земледельцы. Ерунда. Морская капуста, японцы, идеальный, но шепелявый комсомолец и пр. и пр.
4) Хойти-Тойти. Ерунда: слон, которому пересадила мозг умершего профессора Ринга. Все неправдоподобно.
5) Над бездной. Это – остроумно. Химерическая теория о потере веса. Но все оказывается… гипнозом.
6) Светопреставление. Довольно остроумно и ехидно. «Научная часть» – об изменении скорости света – ерунда, зато высмеивает корреспондентов, дипломатов и К°.

50. Джон О’Килленс, «Молодая Кровь» (Янгблад)
Книга о возмутительной дискриминации, которой подвергаются негры штата Джорджия в США. История семьи Джо Янгблуда – начиная с детства Лори Ли, его жены, и вплоть до смерти Джо, умершего от тяжелого ранения, нанесенного белым, когда Джо протестовал оттого, что его обсчитали. От начала и до конца описание безобразнейших несправедливостей.
Всякая несправедливость глубоко меня возмущает, но… все ли правда, что он пишет?! Может ли быть, чтобы все без изъятия «крэкеры» были мерзавцами и садистами, в лучшем случае – лицемерами, и лишь двое – доктор Райли и бедняк Оскар Джеферсон – чуть-чуть получше… и то – трусы? А негры – все хорошие: и красавцы (?), и умные, и благородные… лишь некоторые слегка трусоваты, но и то – от крайней бедности и забитости. А какие героини – негритянские женщины! Даже у профессиональной проститутки – Бэсси Мэй – больше благородства, чем у первейшей дамы – миссис Кросс. А белые женщины? Так и вешаются на шею глубоко нравственным неграм. Даже белые дети – все злы и развратны.
Но если отбросить эту пристрастность, то написано хорошо: ярко и рельефно, и до души доходит… особенно если вспомнить, сколько пришлось мне выстрадать от дискриминации… не расовой, а классовой – что еще безобразней. Ведь я – тоже негр. Преступления я не совершала, и лишь по вине своего происхождения, двенадцать лет приходилось выслушивать: «шаг вправо, шаг влево… и любой мерзавец имеет право пристрелить без предупреждения…» Только у нас не было права иметь дом, семью, а уж что и говорить о ружье и револьвере! – карандаша и бумаги нельзя иметь!

Август

51. Фрэнк Норрис, «Спрут»
Повествование о борьбе фермеров Калифорнии с Тихоокеанской железной дорогой. Вернее – о том, как могущественное акционерное общество, как спрут, давит всех. Его жертвы – самые разнообразные: и высококультурные, как Магнус, и совсем тупые, как немец Гувен. Все они трудятся, строят оросительные и мелиоративные сооружения, но… законы составлены так, что те, у кого много денег, те могут их истолковать в свою пользу и грабить кого хотят.
Картина подкупа и злоупотреблений в конечном результате – разорение фермеров. Оставляет тяжелое впечатление.

52. С. Марич, «Дорога мертвых»
От С. Марич можно было бы ожидать лучшего. В этой книге двойственность: как будто было написано две книги: одна – о Науме Соколове, торговавшем гусями и ставшем богатым лесоторговцем; вторая – о героях революции. Причем у евреев отчего-то русские имена, а у революционных типов – черты древнеримских героев, романизированных героев французской революции и аскетов – тоже героев. Все эти герои – добрые, гуманные, терпимые – ни намека на жестокость. Прямо – ангелы! И если их и вынуждают карать, то очень уж против воли и с сожалением: семь раз прощают прежде, чем покарать. Много утрированных типов: спекулянт Антон Казимирович, стяжательница Белла Наумовна, болтун Ефрем и много других. Отрицательные типы более живые, чем положительные: чекисты Стэнде и Кондратьев или юноша Коля… А вообще, много неправдоподобного.

53. Американская Новелла
О’Генри

«Дары волхвов»
Очень удачное и трогательное описание, как муж и жена сделали друг другу рождественский подарок: он продал часы, чтобы купить ей гребень к прическе; она – продала свои волосы, чтобы купить ему цепочку к часам.

«Последний лист»
Две подруги-художницы; одна – умирает, упавши духом, и верит, что умрет, когда упадет последний лист с куста плюща; другая – старается ее подбодрить. Старый художник-неудачник в непогожую ночь влез на стену и нарисовал «последний лист» взамен упавшего. Подруга, видя, что «лист» не падает, воспрянула духом и выздоровела, а художник умер от воспаления легких.

«Муниципальный отчет»
В самом скучном, унылом городишке случилась романтическая история: писательница, писавшая под псевдонимом «О. Эдер», очень несчастна: ее муж, Кассуэл, подлец и дармоед, отбирает у нея весь ее заработок, и она живет на гроши, которые зарабатывает ее бывший раб – негр, работающий извозчиком. Когда представитель журнала дал ей пятьдесят долларов в счет задатка, Кассуэл их отнял, но тут верный негр не выдержал и убил сутенера. Представитель газеты догадался, что убийца – негр-извозчик, так как в руке покойника была его пуговица, но скрыл: пуговицу прикрыл ногой и бросил из окна поезда при переезде реки.


Джек Лондон

«Белое Безмолвие»
Сильно написанная вещь о трагедии, разыгравшейся на Крайнем Севере. Мэльмьюд Кид, Мэнсон и его жена – индианка Руфь, беременная. Мэнсону упавшее дерево переломало спину. Он обречен, и просит Кида ехать дальше, позаботиться о Руфи и ее ребенке, а его – застрелить. Арифметический расчет: три жизни – против одной. Все подчиняются суровой неизбежности. Руфь уезжает. Кид остается в надежде, что Мэнсон сам умрет, но… выхода нет: он делает другу «воздушную могилу» на вершине трех сосен. Выстрел… Кид отправляется дальше.

«Мексиканец»
Ривера – революционер. Революционерам нужны винтовки. Для их покупки нужны деньги. Ривера, чтобы их заработать, выступает в боксе против любимца публики – Дэнни, и, несмотря на то, что и публика, и судья были его врагами и пользовались недозволительными способами, чтобы помочь Дэнни, Ривера, несмотря на страдания, все выносит и побеждает.

«Отступник»
Джонни с семи лет работает на фабрике. У него не было детства, не было радостей: ни отдыха, ни конфеты, ни здоровья… Ничего! Лишь работа, работа… Работала мать, работал Джонни… и подрастали еще трое детей. Те дети не работали: они учились, они играли, как дети, а Джонни работал. И вот Джонни тяжело заболел. По выздоровлении его ждали на работе: он был ценный работник – как машина, но… за время болезни «машина» научилась думать, и… взбунтовалась! Он отказывается работать – пусть Вили и другие идут сами работать, а он будет отдыхать, отдыхать… И он уходит бродяжничать.

54. Теодор Драйзер

«Негр Джеф»
Повесть о линчевании негра… и о переживаниях корреспондента, присутствовавшего при этом.

«Ураган»
Драма девушки, застрелившей своего любовника нечаянно, желая его лишь напугать. Ее по суду оправдали, но она не смогла примириться с тем, что она наделала, и утопилась.

55. Уилла Кессер

«Похороны скульптора»
Талантливый скульптор умер на чужбине. Его ученик проводил тело на родину. Описывает пошлую обстановку его родни, знакомых… Люди самодовольные, самовлюбленные, пошлые, вульгарные… Они презирают покойника: из него, мол, не получилось бы хорошего скотовода. А юный скульптор, ученик покойного, духовно страдает.

56. Юджин О’Нийл

«Веревка»
Довольно глупый рассказ о целой куче идиотов: старик – сумасшедший; его дочь – карга, зять – скот, а сын, обокравший старика и сбежавший, – бездельник и бродяга, а внучка Мэри – совсем дурочка. Все ищут, куда старик спрятал деньги. А деньги были спрятаны на слёге, через которую старик перекинул веревку, чтобы сын-бродяга на ней повесился. Под конец все передрались, а деньги нашла Мэри, дернув за веревку. Но она – дурочка и покидала все золотые в море, рикошетом.

«Там, где помечено крестом»
Речь идет опять же о сумасшедших. Старик-отец помешан: он ожидает возвращения погибшей шхуны, которая отправилась на остров, якобы, клад; сын хочет упрятать отца в сумасшедший дом, так как от старика нет покоя: он устроил в их доме «капитанский мостик», и по ночам несет вахту. Но он сам поддается гипнозу и сходит с ума: после смерти отца решает все продать и отправляется на поиски клада, отмеченного на карте крестом.

57. Джон Рид

«Мак-Американец»
Рассказ о самодовольном, пошлом и жестоком американце, принявшем участие в погоне за негром.

«Восставшая Мексика»
Сценки, в которых описывается Вилья – очередной диктатор Мексики, ставший из простого ранчера главою государства.

58. Ринг Ларднер

«Чемпион»
Отвратительная личность, в котором сосредоточены все мыслимые (и некоторая доля немыслимых) человеческие дефекты: он отобрал деньги у калеки-брата, жестоко его избив; побил мать; обобрал товарища. В клубе познакомился с наивным «болельщиком», которого обвел вокруг пальца, сошелся с его сестрой, а когда она забеременела, хотел «смыться». Но его перехватили и заставили жениться. После свадьбы он избил жену и уехал. Его карьера чемпиона бокса пошла блестяще благодаря его менеджеру, но вскоре в угоду любовнице он прогнал менеджера и взял другого. Вскоре он обманул и свою любовницу, и нового менеджера, уехав с его женой. А репортеры составляли ему рекламу, расписывая в газетах, какой он почтительный сын, нежный отец, любящий муж, добрый брат и верный товарищ…

«Гнездышко любви»
Самовлюбленный и пошлейший кино-писатель приглашает к себе репортера с тем, чтобы похвастать красавицей-женой и богатым домом – «гнездышком любви». Его срочно вызывают на собрание, и репортер остается с глазу на глаз с женой, и та ему признается: она крайне несчастна: муж-пошляк превратил ее в родильную машину, и она тайком по ночам пьет горькую…

«Кому сдавать?»
Здесь «пошляком» является женщина – молодая жена. Они с мужем и двумя друзьями играют в карты, причем болтушка тараторит невероятные пошлости и путает карты.

59. Шервуд Андерсон
Все четыре рассказа – о ненормальных чудаках. Написаны так, что становится противно: ничего не ясно!

«Бумажные шарики»
Рассказ о чудаке-враче, записывавшем свои мысли на бумажках, а затем скатывавшем из них шарики. Он женился на девушке, которой сделал аборт. Рассказал ей свои бредни. Вскоре она умерла.

«Чудак»
Сын неудачника-лавочника и сам неудачник. Чтобы стать нормальным, он сбежал из дому.

«Тэнди»
Какой-то погибший пьяница, оплакивая свою судьбу, расчувствовался перед маленькой девочкой, говоря, что он бы спасся, найдя «свой идеал», свою Тэнди, но… наверное, его мечта или уже умерла, или еще мала: может быть, она, маленькая девчонка, и есть Тэнди? Девчушка себе и вбила в голову, что она и есть Тэнди.

«Мать»
Тоже чудачка, неуравновешенная. Всю жизнь тосковала и мечтала о том, чтобы куда-то уехать. И очень рада, что ее сын обуреваем также мечтой куда-то уехать.

60. Скотт Фитцджеральд

«Первое Мая»
Рабочие устраивают демонстрацию. Богачи – кутят. Ночью передрались. На рассвете богачи опять кутят, и, перепившись в лоск, нелепо хулиганят.

61. Майкл Голд

«Свободны»
Пятеро человек выпущены из тюрьмы… Их переживания: они отвыкли от свободы, бешено ненавидят тюрьму, но с трудом входят в свою колею.

«Мальчик, который умер за Тамани»
Какой-то сумбур: распутный юноша, «Бык» Финней хулиганит, избивая и отца, и мать, вымогает деньги, грабит проститутку… и ему все сходит, так как его отец – видная личность. А кругом – нищета, обездоленная молодежь. Женщины-психопатки вербуют добровольцев в армию.

62. Эрнст Хемингуэй

«Индейский поселок»
Доктора вызвали в индейский поселок: патологические роды. Он взял с собой сына. И напрасно: мальчику пришлось увидеть слишком тяжелую картину: кесарево сечение при посредстве почти только одного ножа и самоубийство отца-индейца, не выдержавшего страданий жены и перерезавшего себе горло бритвой.

«Убийцы»
В закусочную пришли двое типов, решивших убить шведа. Но швед не пришел. Убийцы ушли. Ник, сын хозяина, пошел предупредить шведа, но тот все знал и ждал убийц. От помощи отказался, полицию предупреждать не пожелал: все, мол, бесполезно – он умрет, но пока что не может решиться сам выйти к убийцам.

«Кошка под дождем»
Богатые американцы в итальянском отеле. Дождь. Под дождем – кошка. У нея очень несчастный вид. Американка за ней идет, но кошка куда-то убежала. Горничная приносит богачам кошку.

«Непобежденный»
Повесть о стареющем, но храбром и ловком тореадоре и его друге, старом пикадоре. Мануэль делает чудеса, но публика равнодушна. Он слишком рискует, и… попадает в больницу с распоротым боком, но – не сдается.

63. Томас Вульф

«Исчезнувший мальчик»
Повесть о замечательно умном талантливом мальчике, Гровере, умершем в двенадцать лет.
1) Воспоминания самого Гровера, который шел на работу (он продавал газеты), захотел купить конфет, и которого обсчитал на три цента лавочник.
2) Воспоминания матери, проникнутые любовью и восхищением его умом и добротой.
3) Сестра вспоминает, как они с братом поехали на трамвае в город и купили мороженое. Они очень волновались, что допустили такой кутеж… А тут Гровер заболел: это и был тиф, от которого он умер.
4) Брат поехал на родину, с трудом нашел дом своего детства, получил разрешение осмотреть его и зашел в комнату, где умер брат.

«Только мертвые знают Бруклин»
Никто не знает Бруклин в совершенстве: там слишком много трущоб, населенных сбродом, так что бродить там опасно.

64. Эрскин Колдуэлл

«В день получки в Саванна-Ривер»
Отвратительное, тошнотворное повествование о дикости нравов, жестокости и жадности. Двое друзей везут труп негра, убитого на лесоповале. Джейк заметил, что у негра – золотые зубы: они вдвоем выбили их ключом – пять зубов, но не смогли поделить и передрались. Ред ударил Джейка ключом по голове и отобрал все зубы. Они поехали дальше. Джейк заметил молодую мулатку, работающую в поле. Он сказал Реду остановить машину, выскочил и побежал, с намерением ее изнасиловать. Мулатка пустилась бежать, но Джейк бил ее ударом комка по голове. Однако первый добежал Ред. Они подрались: Джейк салил Реда и ударил каблуком по голове; Ред вскочил, схватил мотыгу и отрубил Джейку ухо. Мулатка убежала. Друзья поехали дальше. Их захватил дождь. Они заехали в трактир и стали играть в бильярд. Джейк разбил голову одному игроку. Затем выиграл партию, и они стали пьянствовать. Но труп негра в машине так вонял, что их погнали к гробовщику.

«Кэнди Бичем»
Добродушный силач-негр в субботу идет к своей возлюбленной, которая его ждет. Но полицейским вздумалось его посадить на все воскресенье в тюрьму – на всякий случай. Негр в недоумении стал объяснять, что он ничего плохого не делает, и его застрелили. Он так и не понял, за что.

«Полным-полно шведов»
Шведы действуют всем кланом и отличаются бесцеремонностью… И американцы их боятся, хоть и не признаются в этом.

«В субботу днем»
Отвратительное описание расправы над негром: американцы его ненавидят за то, что он не был пьяницей, имел хороший дом, был вежлив и трудолюбив и хорошо обрабатывал свое поле. Поэтому на него устроили облаву, словили и задушили дымом. И все были довольны: не будет он им больше мозолить глаза своим образцовым хозяйством.

65. Альберт Мальц

«Игра»
Отец – безработный. Сын – истощен. Дочь больна. Отец учит сына, как украсть бутылку молока из фургона молочника: только одну – ведь девочка больна! Все они понимают, что воровать – плохо, но в данном случае «цель оправдывает средства».

«Праздник»
Новый год в ночлежке. Час за часом описываются события. Разные типы собрались в ночлежке. Общее у них лишь одно: отсутствие денег и работы. И почти у всех – в зависимости от степени деградации – отсутствие совести. Но есть и хорошие черты: Блесси заботится о своем друге О’Шонесси, который, однако, умирает; Рейнолдс – революционер: он ищет справедливости; поляк-безработный – необразован, но по природе справедлив; Льюк – интеллигент – верующий и тряпка. Зато остальные – дрянно, заслуживающая уничтожения: Бенсон – отчаявшийся во всем сквернослов; Горбун – испорченный в конец мальчишка, не брезгующий ничем, и, наконец, «Лысый» – хозяин трущобы.

66. Джон Стейнбок

«Подарок»
Очень хорошо написано! Фермер подарил своему сыну Джоди маленького пони – жеребенка из цирка. Джоди всем сердцем полюбил пони: он за ним ухаживал, холил, поил, кормил, гонял на корде – одним словом, души в нем не чаял, и к осени должен был его объездить и выступить на школьных состязаниях. И вот пони заболел мытом… Болезнь дала осложнение: нарывы в горле. Джоди и Билли-конюх делают все, что можно, чтобы спасти его: вскрыли нарывы, делали ингаляцию… Наконец – трахеотомию. Напрасно… Пони пал. Перед смертью он вышел из конюшни и ушел в овраг. Труп его начали клевать кондоры. Джоди в отчаянии кидается на кондора, хватает его за горло и дерется с ним, пока не убивает. Подоспели отец и конюх. Отец указывает сыну, что кондор не виноват в смерти пони. Но конюх берет на руки мальчика и говорит отцу: «Оставьте! Вы понимаете, что он переживает! Это ведь – его конь!»

Во всем сборники лишь эти новеллы – Джона Стейнбока, Джека Лондона и О’Генри – действительно стоят того, чтобы их читать.

54. Синклер Льюис, «Бэббит»
Эта книга «нашумела» в 1923 году. Я ее раз пять пробовала прочесть… Последний раз – в 32-м году. И – не смогла. На этот раз я ее легко одолела – чего только не привыкнешь читать – но все же надо признать, что впечатление от нея – удручающее… Бэббит – воплощение пошлости, тривиальности, торжествующего мещанства; это – кошмар, когда подумаешь, что бэббиты играют ведущую роль. В нем – все пошло: и добрые намерения, осуществить которые никогда не хватает воли, и – дурные, тщательно прикрытые фиговым листом добродетели. Одним словом – все отрицательное на виду у всех. Поэтому остановлюсь на «положительных», которые не слишком заметны.
1) Его искренняя и стойкая дружба – даже любовь – к Полю Рислингу; ни его проступок – покушение на убийство, тюрьма – не отшатнули его мещанскую добродетель от товарища в деде, и он стремится ему помочь вопреки отказу самого Поля даже выйти к нему на свидание;
2) Глухое сознание, что вся жизнь его – нечиста, и лучше было бы жить ближе к природе. Дальше подсознания это чувство не идет.
3) Желание быть справедливым и к рабочим, и к революционеру Сенеке Доуну: он делает даже жалкие попытки стать на его защиту и наживает кучу неприятностей тем, что не желает вступать в «Лигу Порядочных Граждан» – организацию мракобесного характера;
4) Любовь к жене – старой, увядшей, немного надоевшей… Но когда она серьезно заболела – все ее дефекты были забыты.

Однако, даже обладая этими полудостоинствами, такой тип, как Бэббит – это болото, в котором, как в трясине, погибает все живое, человеческое… И самое ужасное – это то, что, сознательно или подсознательно, но Бэббит… общий идеал всего современного человечества.

55. Луи Арагон

«Пассажиры Империала»
Арагон – талантливый политический писатель, но… Может быть, это касается современной политики? Во всяком случае, в этом его произведение, охватывающем период 1889-1912 годов и описывающего жизнь почти трех поколений, нет ничего, кроме описания развратных, лишенных всяких моральных требований людей: мужчины – будь то пятилетний внук Жанно, его отец, Паскаль – сперва двенадцатилетний хитрый и расчетливый мальчик, пробующий развратничать с девочками его возраста, а затем с семнадцати лет ставший сутенером (и находящий это вполне нормальным), будь то Жан, отец Паскаля, вначале добродушный буржуа, затем – бросивший на произвол судьбы семью, авантюрист, и в конце жизни – обозленный и разорившийся развратник, находящий утешение лишь в борделе и умерший «на содержании» заведующей этим борделем…
…все они вызывают лишь омерзение. Женщины – менее развратны, но глупы, жадны и тщеславны. Самые положительные типы – это еврей-учитель Меер, любитель музыки, и… заведующая борделем, мадам Такерньи, старая, обрюзгшая, Но прошедшая через всю грязь, связанную со своей профессией, и все же «влюбившуюся» самым сантиментальным образом в Жана.
В вообще, все действующие лица омерзительны и… скучны.

Вильгельм Рабе (70)

Сборник содержит десяток новелл: две – средневековые:
«Черная Галера» – из времен борьбы Нидерландов за независимость. Описывает «морских гёзов», и
«Последнее Право» – эпизод, имевший место в маленьком немецком городке. Главное действующее лица – палач-любитель, оказавшийся не только ловким палачом, но и еще более ловким вымогателем.
«Секрет» – об авантюристе, якобы нашедшем «философский камень» и покончившем с собой в Бастилии, куда его засадили, желая выпытать его секрет.
«В победном венце» – Бабушка рассказывает печальную историю своей старшей сестры, сошедшей с ума после того, как расстреляли ее жениха, поднявшего бунт в своей воинской части против Наполеона (дело было в Вюртенберге, уже в 1914 году).

Три юмористические новеллы, написанных с тяжеловесным немецким юмором:
«Гусиный бунт в Бютцове»: городской голова запретил выпускать гусей из дворов, а тем более – в водоемы. Но гусей разводили все жители, и их жены взбунтовались. Бургомистр вызвал на помощь драгун, но их офицер женился на главной бунтарше и бургомистра хлопнул «кондрашка».

«Кельтские кости»: два ученых, любителя древностей: один – костей, другой – оружия, смертельно ненавидят друг друга, но вместе спешат осмотреть новую находку. Один утверждает, что кости – кельтские, другой – что германские. Они пробуют похитить кое-что из костей и оружия, но их догоняют, и они лишаются не только того, что похитили, но и очков, парика и зонтика.

«Наследство Теклы» – Текла и ее муж надеются получить огромное наследство от бездетного дяди Теклы, но их надежды обмануты: дядя завещал им по ложке.

«Записки учителя Хаазе». Очень скучное жизнеописание некоего Хазе, который был учителем, но не гнушался «побочным» заработком, волочась то за женой, то за дочерью своего хозяина. Часто (но надо было – чаще!) был бит.

Затем следуют две лучшие новеллы:
«Аптека «Лесной Великан» – бедный фармацевт не может жениться на любимой девушке, так как слишком беден, и опекун невесты не соглашается. Фармацевт бродит по окрестностям по поручению аптекаря, собирая гербарий. В горах он встречается с юношей, который, видимо, страдает, но о себе ничего рассказать не хочет. Однажды фармацевт застает Августа в отчаянии, близкого к самоубийству, и прилагает все усилья, чтобы его утешить. Через несколько дней он получает в подарок ценные бумаги и письмо от Августа, в котором тот извещает, что уезжает навсегда и желает фармацевту счастья. Фармацевт покупает аптеку, но… невеста его умирает, и он остается со своей горбатой сестрой Доротеей. Проходит тридцать лет. Аптекарь свято чтит память своего благодетеля. И вот он сам появляется вновь, но уже в чине бразильского полковника полиции. Его встречают, как родного, и он рассказывает свою историю.
Он – из семьи палачей, и после смерти деда стал сам палачом. Его отец дал ему образование и воспитал его сантиментальным юношей. Первый же смертный приговор, приведенный им в исполнение, до того его потряс, что он сам хотел умереть, но под влиянием своего юного друга он решил иное: уехал без гроша денег в Южную Америку, где после многих приключений достиг славы и богатства… и научился не жалеть людей. Аптекарь в восторге от своего «друга», но горбунья-Доротея его лучше поняла: именно теперь-то он и стал по-настоящему палачом…
Так оно и оказалось. Он не только потребовал свои девять тысяч талеров, но и проценты за тридцать лет. Аптекарь распродал все – вплоть до своей картинной галереи, чаши для пунша и кресла – и секрет своего эликсира в придачу, и остался в пустом помещении – оба с сестрой старые и нищие.

«Летопись Птичьей Слободы». Очень хорошо и с большим чувством описана жизнь предместья маленького немецкого городка, полная зелени и цветов, где соседи составляют семью. Описана жизнь трех семей: Крумгарт – семья автора, тогда еще маленького мальчика; Андрес – вдова врача, живущая с сыном, Вельтеном; Тротцендорф – мать с дочерью – малюткой Эллен, вернувшиеся из Нью-Йорка, где отец Эллен, авантюрист, разорился и должен был скрываться. Описана дружба детей, постепенно подраставших и скрытая любовь Вельтена к Эллен. И вдруг ее отец опять вынырнул – уже миллионером, и взял семью к себе. Юноши стали студентами: Карл – юрист, Вельтен – философ. Но Вельтен бросил университет и уехал в Америку, как представитель фирмы своего друга. Но Эллен вышла замуж за богатого. Вельтен продолжал писать бодрые письма, чтобы не тревожить мать. Карл стал чиновником. Его родители продали свой зеленый домик и переехали «в центр». Продали домик, где жила Эллен с матерью. Там построили фабрику. Рядом – варьете-Тиволи… Лишь вдова Андрес осталась в своем домике. И Вельтен вернулся. И он хотел казаться счастливым… чтобы не огорчать мать. Но когда мать умерла, он сжег все, что ему было дорого – все реликвии детства и родителей, роздал все, что можно было… и уехал в Америку. Лишь умирать он вернулся на родину. Но не к себе в городок, а в Берлин, к старушке-фельдцехмейстерше, у которой он был на квартире студентом. Умер он на руках… Эллен Тротцендарф, вдовы Мунго, миллионерши… но одинокой, приехавшей закрыть ему глаза.

Виктор Финк, «Иностранный Легион» (71)

Тринадцать новелл о жизни солдат иностранного легиона в Первую Мировую Войну. Страшно и грустно, когда думаешь, во что превращает война человека! Самые разные люди со всех концов света… и все в том же котле: в грязи, во вшах, не понимая, зачем, за что они воюют? За что, чтоб наживались богачи? За то, чтоб делали карьеру политики? Самый яркий тип – Бианшар, под названием Лум-Лум.

Виктор Финк, «Судьба Анри Ламбера» (72)

До некоторой степени, продолжение «Иностранного Легиона», но имеет это место в 1937 году и до 41 года. В Испании окончилась война; во Франции она вот-вот начнется. А пока – куча грязного белья, которое с упоением ворочает автор: закулисная политика, жадность и лицемерие заводчиков. Написано хорошо. Много типов – и хороших, и отрицательных, но… они иногда до того стереотипны, что легко их спутать с героями Л. Арагона и И. Эренбурга.

Вильям Сароян, «Приключение Весли Джексона» (73)

Написано очень «по-американски». Читается легко, но вообще – изрядная ерунда. Весли 19 лет. Его берут в армию и пытаются сделать из него солдата. Парень он хороший: честный, добрый, правдивый, не эгоист, ласковый… Хороший товарищ. Не просто анти-милитарист, а враждебный всему, что пахнет принуждением. Будучи отправленным в Англию, чтобы оттуда высадиться в Нормандии, он женится в Лондоне, и все его думы о жене, о будущем ребенке, о мирной жизни. Будь на свете побольше таких «Весли» или таких, как «писатель» – его друг и советник, войны никогда бы не было.

Роже Мартен дю Гар, «Семья Тибо», часть первая (74)

Хорошо написанная книга о жизни и нравах французского среднего буржуазного общества. Вначале семья Тибо состоит из отца-деспота и ханжи-католика, старшего сына, Антуана, молодого и честолюбивого врача, и младшего, Жака – неказистого, но весьма одаренного мальчишки, учащегося в иезуитском колледже. Его дружба с Даниэлем переходит в гомосексуальное увлечение. Затем их «разоблачение», побег, возвращение, и… расправа: у Даниэля – чуткая, нравственная и умная мать, сумевшая понять и поддержать сына; у Жака отец иной: он помещает сына в колонию для «трудновоспитуемых» детей – короче, в детскую тюрьму, где тот бы и погиб, если б Антуан его вовремя не взял. Антуан о нем заботится, подготовляет его к поступлению в Ecole Normal, но… слишком увлечен своей любовной интригой, и не уделяет ему должного внимания… Жак блестяще выдерживает экзамен, но… убегает из дому, симулируя самоубийство. Находится он лишь через три года, когда его отец при смерти. Жак – в Швейцарии, связан с политическими эмигрантами, где и является вожаком. Антуан его уговорил вернуться, попрощаться с отцом. На этом кончается первая часть.

Сентябрь

«Французская Новелла XIX века» (75) – разные авторы, лучшие из которых принадлежат Анатолю Франсу и Золя, Флоберу, и отчасти Ги де Мопассану.

Марк Твен, «Путь новых паломников» (76)

Юмористическое описание путешествия из Америки в Иерусалим, с заездом во Францию, Италию, Турцию и Россию. Довольно метко, но «по-американски»: украшения католических соборов старается перевести в доллары. Во всем сквозит нарочитая враждебность ко всему, что не похоже на американскую демократию. Неожиданно – симпатия к России и надежда, что Россия уничтожит турецкий деспотизм… Написано хорошо, но… неужели, описывая Святую Землю, он воображает, что в библейские времена там была такая пустыня, как теперь? Увы, пустыня захватывает все новые районы, и воды становится все меньше. Ведь и Греция – некогда цветущая, теперь – почти пустыня.

Роже Мартен дю Гар, «Семья Тибо» (77)
Продолжение: Жак – в Лозанне, среди революционеров. Борьба за мир. Интернационал. Надежды социалистов на забастовку, которая может предотвратить войну. Период между убийством Франца-Фердинанда и началом войны. Читается с захватывающим интересом. Поражает свобода, которую не умели ценить. Эх!

Ноябрь

Роже Мартен дю Ганн, «Семья Тибо» (78)
Окончание: Захватывающе, логично и почти беспристрастно описаны развертывающиеся события и сдвиги в общественном мнении, сделавшие войну 14-го года неизбежной. «Благоглупости» Жака и заблуждения его друзей… Автор почти беспристрастен, так что иногда трудно, каковы же его личные убеждения… Только теперь, свыше сорока лет спустя можно постигнуть, до чего был прав Вильсон – «мечтатель», всеми осмеянный и доведенный до самоубийства, предлагавший единственное, что еще могло (тогда!) уберечь мир от всех роковых и кровавых ошибок, заливающий мир кровью чуть не пятьдесят лет… и без надежды на улучшение! Его «мир без победителей и побежденных», предупреждение, что любой иной мир – лишь прелюдия будущей войны, его проект Лиги Наций… все было гениально, но… человечество не доросло до этого, и упрямо предпочитает время от времени – кровавые бойни, а в промежутках между ними – удушающий тюремный режим, позлащенный ложью о своем счастье и клеветой на предполагающихся противников.
А вообще грустно: гибель (до чего нелепая!) Жака; агония Антуана… Да и судьбы всех прочих: Даниэль, Жиз, Жени, Мадам де Фонтанэн и прочие и прочие. Грустно!

Ален Бомбар, «Naufrage volontaire» («За бортом по своей воле) (79)
Доктор Бомбар, потрясенный случаем из своей медицинской практики – он не смог вернуть к жизни 43 потерпевших кораблекрушение, задался целью доказать, что такие «потерпевшие» погибают скорее от того, что их убивает страх при мысли о безнадежности их положения, нежели от голода и жажды: море может дать им все, что надо, чтобы выдержать – рыбу, дающую и пищу, и питье (рыбий сок) и витамины (в планктоне); можно понемногу пить и морскую воду. Он проделал опыт на себе: на резиновой лодке переплыл Атлантический Океан – от Танжера до Антильских островов. Опыт длился шестьдесят пять дней и завершился удачно, хоть и в довольно плачевном состоянии, но все же живой, достиг он своей цели. Молодец! Но, надо признаться, немного и… авантюрист.

У. Берчетт, «Вверх по Меконгу» (80)
Передовой (вернее – левый) австралийский писатель (журналист? Репортер? Политический деятель?) знакомит нас с Камбоджей и Лаосом. Камбоджа – страна, имеющая «историю», то есть прошлое; в настоящее время – тоже может сыграть известную роль и ее «вождь» – премьер-министр, принц Народом-Сианук (в недавнем прошлом – король), может сыграть известную роль в мирном развитии этой части южного Индокитая. Сианук – хранит свой нейтралитет, как невеста, желающая выгодно выйти замуж – свою невинность. В «невинности» его можно усомниться, но политик он ловкий, умный, и действует, пожалуй, правильно… как Англия былых времен (в миниатюре): союз со вторым по силе противником – против самого сильного. Теперь он опирается на руку вчерашнего врага – колонизатора, Франции (отчасти – Англии), чтобы не быть проглоченным США. И, несомненно, обопрется на США, если ему будет угрожать опасность с севера, со стороны Китая.
Лаос – нечто менее понятное. Это – не страна, а… джунгли. У них – нет истории, и автор тщетно пробует ее выдумать. Племена – лаоламцы – в городах, лаосан – на вершинах гор, и лао-тен, самые обездоленные – в долинах. Мужчины – курят опиум, женщины – работают. Их можно жалеть. Даже – нужно. Но… прежде, чем они станут людьми, их… скушают. Кто? Или США, или Китай. Для «человечества вообще», может быть, лучше, чтобы это был США; для нас – лучше, чтобы это был Китай. Китай скоро мобилизует свои внутренние ресурсы, и… тогда наступит время экспансии. Куда? Север или Юг?

Карен Михаэлис, «Мать» (81)
Это – весьма оригинально написанная книга о последнем годе жизни девяностолетней старушки. Рассказ ведется в виде описания, о чем говорила и думала эта старушка. Эта умная и властная женщина живет с дочерью – «соломенной вдовой», писательницей, трогательно любящей свою мать, прощающей ей ее властность, до некоторой степени эксцентричной, но – не эгоистичной. Старушка полна любви к детям (из них четверо живы, но трое – эмигрировали из Дании: в Африку и Америку), воспоминанием об умершем муже («Як не был еще старым: ему было лишь 84 года), и особенно – о дочке Гарриэте, умершей, как ее уверили, от «разрыва сердца» в Америке. В общем – это повесть о счастливой старости… насколько в девяносто лет можно быть счастливым. Но умерла она в горе, случайно узнав, что Гарриэта умерла не от разрыва сердца, а покончила с собой. Очень волевая, чистой и большой души старушка. Тролль, ее дочь – «кроткая овечка» – терпеливая и любящая дочь, сносящая с любовью некоторую тиранию старушки.

Франсуа Мориак, «Клубок змей» (82)

В противоположность предыдущей книге, здесь описывается несчастная, одинокая старость богатого и умного, но одинокого в своей семье человека. В сущности, причина его несчастья – это то, что мать его избаловала, сделала эгоистом, слишком влюбленным в себя, но достаточно умным, чтобы понимать, что любить его – не за что… И все же, полюбив дочь разорившегося аристократа, он вообразил, что и она в него влюблена. А она… просто опасалась, что никто ее замуж не возьмет. Но как-то Иза призналась ему, что меньше, чем за год до своей свадьбы, она любила некоего Рудольфа, и тогда он понял, что Иза и теперь любит лишь воспоминания о Рудольфе. Для самолюбивого молодого мужа это был такой удар, который его травмировал на всю жизнь, он возненавидел всех за то, что его никто не любит, и выходил из себя за то, что жена была настолько к нему равнодушна, что даже не замечает (без всякой аффектации) ни его самого, ни его переживаний. Пошли дети. Иза была замечательной матерью, а отец любил лишь маленькую Мари, умершую от тифа, а другие – Женевьева и Гюбер – выросли для него чужими, а затем – враждебными: Женевьева – вульгарная и глупая, вышла замуж за вульгарного, но добродушного торговца ромом. Их дочь, Янина, замужем за шалопаем Фили. Гюбер – лицемерный и расчетливый буржуа. И вот старик, тяжело больной грудной жабой, ненавидящий всю свою семью, мечтает им отомстить, передав кому-нибудь на сторону свое богатство. Но племенник Люк – чистый, бескорыстный юноша – убит на войне. Тогда он делает попытку: отыскивает своего незаконного сына Роберта и пытается всучить ему полузаконным путем это наследство. Но Роберт – пошлейший и глупейший трус, выдает его Гюберу. К этому времени скоропостижно умирает Иза. Он возвращается к похоронам. Видит своих детей, жадных и жестоких, мечтающих упрятать его в сумасшедший дом, чтобы получить наследство. В нем происходит перелом: он теряет любовь к деньгам, и сам отдает «наследство» детям, и кончает жизнь в своем имении, среди виноградников. Умирает он за столом, за писаньем дневника.

Декабрь

А. Кривенко, «Вокруг Европы» (83)
Описание путешествия теплохода «Победа» с туристами из Одессы, с заездом в Грецию, Италию, Францию, Швецию. Трафарет известен: фон – страны, столицы, города, памятники искусства, а в остальном… безработица, социальное неравенство, любовь к нам всех «простых» людей.

Харальд Свердруп, «Во льдах на подводной лодке» (84)
Правдиво и остроумно описана попытка, не увенчавшаяся успехом, проникнуть под полярные льды. Все было задумано очень «кустарным» способом – притом с очень ограниченными средствами. Проявлено много мужества и выдержки. Можно только приветствовать, что все окончилось благополучно.

Семенов Тянь-Шаньский, «Путешествие на Тянь-Шань» (85)
Это путешествие имело место всего-навсего сто лет тому назад, а какая разница! Описано не только само путешествие по незнакомым для европейцев местам, частично принадлежавших России (иногда лишь формально), частично – Китаю, а практически – бывшие в состоянии полной анархии. Меня привлекали не столько сами горы Тянь-Шаня (к сожалению, нет ни хороших карт, ни иллюстраций, и это придает некоторую суховатость богатому материалу, а нечто иное: насколько упростились и стали удобней пути сообщения… и насколько осложнилось все остальное, в результате чего для человека с инициативой, но без командировок – будь он хоть семи пядей во лбу – «все пути заказаны».

М. Ларни, «Четвертый позвонок» (86)
Описание злоключений честного, наивного и незадачливого финна, эмигрировавшего в поисках счастья в США. Сплошные «потуги» на остроумие, но, если исключить несколько диалогов, все остальное пошло до уныния. А, впрочем, много есть и правды, но до того искаженной, что за подобной карикатурой не видно настоящего лица.
Сюжет: финн становится помощником шарлатана-врача, женится, вынужден бежать от жены, так как ее «друг» насильно застраховал его жизнь с тем, чтобы его убить. Финн странствует. Кругом безработица, произвол и всякие безобразия. Случайно он разбогател на финской музыке, но его обобрали, и он возвращается к своему шарлатану-врачу.

И. Панич, «В школе и дома» (87)
На эту тему говорено много – и все в стиле Макаренко, но… сортом пониже. У Макаренко действительно видно, что он думает о воспитании молодежи, а у Панича видно лишь одно: надо штамповать будущих рабочих. А так как вол тем покорней, чем раньше его холостят, то он рекомендует выхолостить всех, чтобы получить большое покорное стадо рабочих волов. Поэтому он, например, негодует, что мальчик-десятиклассник мечтает: «я хотел бы объездить все страны, все увидать, а, вернувшись, заняться искусством». Ему более понятно, если ребенок десяти-двенадцати лет говорит: «я буду фрезеровщиком». Все профессии нужны. И ассенизатор был в свое время карапузом, но неестественно требовать, чтобы уже в десять лет он мечтал о том, чтобы стать ассенизатором. Прижимать к земле мечту – преступно и… глупо.

Эльза Триоле, «Незваные гости» (88)
Книга затрагивает вопрос для меня весьма животрепещущий: положение людей, вынужденных жить в чужой стране. Автор исходит из того, что быть вынужденным жить вне своей страны – уже само по себе «травма». Люди могут быть беженцами не политическими, как, например, армяне, спасающиеся от турецкой резни; это может быть, эмигранты – белые или красные, то есть политические. Например, белогвардейцы, осевшие в Европе после гражданской войны в России (в большинстве уже второе поколение) или те, кто предпочел покинуть свою родину, боясь репрессий (за ту или иную связь с оккупантами) и «красные» – например, испанцы, боровшиеся против Франко. Есть еще потомки революционеров, бежавших из царской ссылки (Серж); есть «невозвращенцы»: красные (?), боящиеся вернуться в СССР (отец Ольги) и «белые» (?) (как Фрэнк Моссо), которому страшно возвратиться в США.
  Есть иммигранты – как те польские шахтеры, завербованные из Польши во Францию при Пильсуцком (и старшее поколение, тянущееся еще к Польше, и молодое, уже офранцузившееся); есть «бико» – алжирцы, приехавшие на работу во Францию. Все они в той или иной мере несчастны. У всех у них положение фальшивое: всюду они – «незваные гости», но у всех есть побудительные причины, которые можно понять. Трудней понять «сионистов», так как это нечто надуманное, не имеющее под собой почвы. Но то, что является абсолютно ненормальным – это «апатриды» – люди, не имеющие родины (или не желающие ее иметь). Не иметь родины – так же немыслимо, как не иметь матери.