Альбом 8
январь 1946 – май 1947

Краткое содержание

Доктор Мардна уговорил Евфросинию работать в морге прозектором. Там трудились: заведующий Никишин, вольный (имевший пять лет поражения в правах), секретарь Дмоховский, вольный (записывал протоколы вскрытий) и два санитара, бытовика-уголовника. 
Многое ей там нравилось. Например, изучать анатомию, читать книги из хорошей медицинской библиотеки и перенимать опыт у доктора Никишина. За время работы Евфросиния сделала 1640 вскрытий. Как это можно было выдержать, спрашивала она себя. И отвечала: тот ужас, который свойственно испытывать человеку при виде мертвеца, возможен, только когда тело не утратило человеческого облика. Но в подавляющем большинстве истощенные до предела заключенные еще при жизни выглядели как мертвецы.
Доктор Никишин напоминал ей полководца Суворова, который ел с солдатами кашу из одного котла. Так и работавшие в морге, хотя получали свое питание из разных источников (заключенные – из столовой в зоне в ЦБЛ, Дмоховский – из столовой №1 в противоположной части города, Никишин – из столовой Дома инженерно-технических работников), но всё складывалось в "общий котел", делилось поровну, и все обедали вместе. 
Когда Врачи Грязнева и Мардна устраивали Евфросинию на работу в морг, то они надеялись, что Фрося приживется в этом небольшом коллективе. Имея благородную цель («Здесь смерть может помочь жизни»), которой воодушевил ее Мардна, Фрося хотела как можно нагляднее показать врачу те патологические изменения, которые произошли в организме умершего. В аналогичном случае это помогло бы ему применить более эффективные методы лечения. Евфросиния настаивала на том, что ошибки врачей надо вносить в протоколы вскрытий. Но они выражали недовольство. Заведующий моргом Никишин боялся всего и переписывал протоколы сделанных ею вскрытий, чтобы всё там совпадало с заключением врачей. Бессмысленная работа не радовала Евфросинию, а доставляла моральные страдания.
Ее возмущало циничное отношение к погребению. По распоряжению лагерного начальства умерших мужчин и женщин сваливали вместе в специальный ящик-катафалк, в котором их везли из морга под гору Шмитиху в общие могилы – траншеи на двести человек. 
К весне 1947 года у Евфросинии не стало в ЦБЛ покровителей: доктор Мадна освободился и уехал из Норильска, а Грязневу с поста начальника лагерной больницы перевели в рядовые врачи за то, что она отказалась отречься от мужа – «врага народа». 
В этой ситуации Евфросинию стал выживать с работы Ляндрес. 
Дело в том, что все освобождавшиеся из ЦБЛ (Центральной больницы лагеря) ночевали в здании морга на столах, на которых днем производились вскрытия. Это происходило потому, что бывший заключенный не имел в Норильске жилья и, только найдя работу, мог устроиться в общежитии или купить балок (вагончик). Когда сюда в 1947 году переселился бывший заведующий аптекой ЦБЛ Ляндрес, из-за конфликта с которым Евфросинию в свое время перевели из хирургии в терапию, то он обосновался в единственной жилой комнате морга и потребовал, чтобы Евфросиния уходила в зону до ужина (прежде все ужинали вместе), а по воскресеньям вообще не выходила из зоны (хотя в морге работали и в воскресенье). Никишин боялся Ляндреса, как известного стукача, и просил не перечить ему.
Евфросиния добровольно ушла в зону ЦБЛ и очутилась в безвыходном положении. Единственный шанс на спасение в Норильске – работа в больнице – был потерян, а уйди в другую зону означало наверняка получить там третий срок. Если уж нет надежды, без которой для Евфросинии не может быть и жизни, то остается шахта, которая в лагере считалось отвратительней смерти и облегчила бы ей задачу отказаться от жизни. В конце мая она просит отправить ее в шахту. В ответ на отказ объявляет голодовку. Она решила, когда ее вызовут на этап, перерезать себе вены в кабинке в котельной ЦБЛ. Но встреча с секретарем морга Дмоховским по дороге в котельную и случившийся с ней голодный обморок помешали исполнить задуманное. 
Новая страница жизни опять начиналась с попытки отдать жизнь, так как смысл предыдущей был исчерпан.
Евфросинию привезли на грузовике в лагпункт «Нагорный» в Угольном ущелье. Мысль о смерти сменилась у нее интересом, что из себя представляет эта загадочная шахта.