Вера и Тома.
Я видала людей голодных, истощенных. Я сама была истощена. Страшно было смотреть на умирающих от истощения старух монашенок или на Гейншу. Но монашки были стары, а у Гейнши, очевидно, активизировался туберкулез... Но эти девочки, Тома и Вера? Разве это преступление - покинуть блокированный Ленинград и с опасностью для жизни воспользоваться Дорогой жизни, чтобы попасть в объятия Смерти здесь, в тюрьме? Их вины я тогда не могла понять. Значительно позже до меня дошло, как опасны были их рассказы. И какую промывку мозгов должны были пройти все покинувшие в организованном порядке город ленинградцы.