Июнь 1947 - 1948
Евфросинию поставили на шахте 13/15 добывать уголь из забоя. Тяжелая работа проходчика была ей по душе. Но не всё было гладко. Смертельные испытания следовали одно за другим.
11-дневная головка, завершившая работу в морге, продолжилась по прибытию на шахту. Ее не ставили на довольствие, потому что были уверены, что она не выдержит нагрузок и вернется в больницу лагеря. На пределе истощения, Евфросиния пошла разбираться в бухгалтерию, из-за случайной встречи и стычки с начальником режима он отправил ее в штрафной изолятор (ШИЗО) копать траншеи по горой Шмидтихой для умерших лагерников. Конвоир хотел избить ее напарницу, но она не дала ее в обиду. Поступок Евфросинии понравился солагерницам, и они поделились с ней одеждой и обувью. Это было как нельзя кстати, ведь работа на шахте требовала переодевания, а перед отправкой в шахту Евфросиния думала, что ей уже ничего не понадобится в этой жизни и сдала в каптерку ЦБЛ лишнюю одежду и даже телогрейку и одеяло.
Следующая стычка была у Евфросинии с горным мастером, который обвинил ее в невыходе на работу. Но она доказала абсурдность обвинения. Затем было столкновение с самой шахтой, когда ее оставили одну в незакрепленном забое недобросовестные напарники и отслоившийся пласт угля чуть не накрыл ее, но ей удалось в полной темноте выбраться на свет.
У шахтеров-заключенных было два «хозяина» – Норильский горнометаллургический комбинат и лагерь. Столкновение с представителями лагерного режима было самым тяжелым. Евфросиния соответственно отреагировала на грубое обращение конвоира, и за это ее без санкции врача поместили в ШИЗО. Начальник режима Полетаев дал ей пощечину, чтобы «сбить гордость», затем избил ее. Ее содержали в холодной, когда на улице был сильный мороз, а затем угрожали отправить на работу на песчаный карьер, что было равносильно смерти. Но начальство шахты, узнав обо всем этом, защитило ее от произвола лагерной администрации. Шахтеры оценили и героизм Евфросинии, и способность сохранять достоинство в любой ситуации. Представлявший шахту Байдин вспомнил на собрании в штабе, что Евфросиния сумела предотвратить аварию, рискуя своей жизнью, проявила мужество и находчивость, а значит, ей есть чем гордиться, и так обращаться с ней нельзя.
К Евфросинии на лагпункт «Нагорный» приехал парторг шахты Рогожкин и, увидев, что та спит на голых нарах и не имеет одежды, распорядился выписать ей одеяло, телогрейку и шапку. Таким образом, первые трудности работы на шахте были преодолены.
По горячим следам. Евфросиния написала жалобу начальнику норильских лагерей на действия лейтенанта Полетаева, и его понизили в звании.
Так как одно время Евфросиния была медхудожником, она имела акварельные краски, цветные карандаши, тушь и бумагу. Рисование спасало от окружающей ее лагерной среды, хотя от работы художника в клубе она отказалась. Евфросиния записала в тетради историю своего побега из ссылки, иллюстрированную в некоторых местах. Женщина, которую Евфросиния спасла, устроив на легкую работу вне шахты, отдала тетрадь оперативнику за 2 пачки махорки. На дворе был 1948 год, материала для открытия дела было все-таки недостаточно, и инциденту не дали ходу. Угроза третьего срока, которую Евфросиния предчувствовала, миновала.
Посмотреть: Альбом 9. Часть 1
