<Однажды, еще летом, когда в дождливую погоду я лежала в шалаше на винограднике, ко мне крадучись подошла женщина, которую я на первых порах даже не узнала.
– Я мать Тодора – парнишки, что у тебя работал. Ты ему, бывало, давала харчей побольше в поле, а я с девочками приходила, чтобы с ним поесть. Вдова я, и ты сама знаешь, что это такое – вдовье хозяйство, пока дети не подрастут. Много мы от тебя добра видели! Ты Тодору, мальчонке, платила, как взрослому работнику, а к каждому празднику из одежды что-либо справляла и Насте моей разные платьица. И от себя дала Тодору десятину кукурузы. Ох как это нас выручило! Иначе пришлось бы продать корову... А как с детьми да без молока прожить?> Не могу я допустить, чтобы мой Тодор в твоих сапогах щеголял, а ты босиком ходила! За такой грех нас поразит проклятие!
Она положила на порог шалаша мои сапоги, поклонилась земным поклоном со словами «jarta ma» («прости меня, если я виновата») и ушла.