Дед не во всём ошибался: скит (вернее, то, что от скита осталось) я нашла. И тут мне стало ясно: то, чего не могли (или не очень желали) царские урядники, то решила сделать советская власть. И от скита осталась лишь груда толстущих бревен, поваленный частокол да поломанные восьмиконечные кресты на могилах. Все уже успело зарасти ельником. Идти дальше – верная смерть. Идти назад? Не выйду: сегодня я догрызла последнюю сушеную картофелину. Осталась одна брюква и больше ста верст... Попытаться на юг, юго-восток?
<Затрудняюсь сказать, сколько суток я упрямо брела на юг. Но настал вечер, когда отчаяние закралось в душу и силы пришли к концу...>