Когда Омельчук делал обработку этой девушке, попавшей на 11-й шахте под электровоз, он распорядился не стричь ее пышные ярко-каштановые волосы.
– Пусть с собой в могилу свои дивные волосы унесет, – сказал Женюшка Данилыч. Но вот ночью я пришла к нему за морфием для нее. Омельчук, он был дежурным, спросил:
– Кому?
– Той, что вы по кусочкам собирали.
– Да разве жива?
– А зачем бы я стала брать морфий для мертвой? – возмутилась я.
Но он не поверил и пришел сам посмотреть.
– Похоже, однако, что мы еще обстрижем ее прекрасные волосы, – сказал он улыбаясь.
И правда: девчонка поправилась. Впоследствии даже не хромала. Ее устроили копировщицей в проектном отделе. И никто ее не называл Хорошиловой, а Надей Хром-Хром.