В зале суда <24 февраля 1943 года> я видела только Белобородова, <председателя суда>. И с Белобородовым я приняла бой с открытым забралом – бой более нелепый, чем любой из подвигов Дон-Кихота. Я знала, что все заранее предопределено, что судьи – заводные куклы, у которых вместо разума и души – лента с дырочками, как у шарманки. Но я не хотела быть паяцем, которого после представления выбрасывают. В Барнаульской тюрьме я читала и перечитывала переписку Маркса с Энгельсом. И я выкладывала то, что я видела и сама пережила, сопоставляла всю нашу действительность с взглядами и комментариями основоположников коммунизма.
Не о себе я говорила и не пыталась защищаться. О нет! Я перечисляла все безобразия, что я видела в ссылке, в побеге, в тюрьмах... И не просто цитировала взгляды Маркса, но иногда, по памяти, указывала № письма и страницу книги. И я закончила словами: «Правда как свет! Никогда «луч тьмы» не проникнет в светлое помещение! Вот почему ваша черная ложь боится луча светлой правды!»
Я была так слаба, что едва держалась на ногах. Откуда же брались силы, чтобы в течение нескольких часов выдержать бой?