Меня поместили в одиночку, и я сразу потребовала прокурора. Меня изувечили, даже не выслушав меня. Я не сопротивлялась. Зачем было одевать наручники? Да еще с таким дьявольским усовершенствованием? Если руки скручены за спиной, то с такой «собачкой» это ведет неизбежно к увечью. Я потребовала прокурора и в знак протеста объявила голодовку: как только мне приносили мою пайку или баланду – всё это моментально отправлялось в парашу.
Уже на 4-й день мне стало совсем плохо. Сказалось, должно быть, то, что меня угнетало то, что обе руки, особенно правая, были парализованы. Левая рука, хоть и слабо, но двигалась, а кисть правой была как из ваты. Забегая вперед, укажу на то, что функция руки через неделю восстановилась, но чувствительность, болевая и тактильная, восстановилась лишь через год.