Лед, земля и, наверное, небо задрожали, когда всё катище (горы толстых бревен), грохоча и подпрыгивая, ринулось с обрыва вниз. Я лежала рядом с гигантским бревном, по которому фуговали все лесины, и, когда последняя из них скатилась на лед, я встала. Первое, что я заметила, – это старик Кравченко: бледный как смерть он стоял вверху и, скинув шапку, часто-часто крестился.
– Ну, Фрося, крепко кто-то за тебя молится... Тебе ни в огне не сгореть, ни в воде не утонуть: ты – заговоренная.