декабрь – февраль 1942 г.

Начальником суйгинского леспромхоза был назначен Хохрин, беспредельно жестокий в обращении с людьми. Местные лесорубы, узнав о его назначении, плакали. Евфросиния отличалась от других тем, что она говорила то, что думала. На собраниях лесорубов в клубе она критиковала Хохрина и в его лице – власть – за завышенные нормы выработки, за запрет членам бригады помогать друг другу. В начале декабря 1941 года Хохрин перевел Евфросинию работать в Суйгу на самый трудный участок, надеясь таким образом скорее избавиться от нее.
В Суйге них было немало иждивенцев – детей и стариков, а им полагалось лишь 150 граммов хлеба в день. Если работавшие отдавали свою еду иждивенцам, членам своей семьи, то сами от недоедания теряли силы и были обречены на смерть. Хохрин и его семья ни в чем не нуждались, были тепло одеты. Евфросиния обвинила Хохрина в том, что голодание детей целиком на его совести.
  В феврале 1942 года Евфросиния заболела и не могла выходить на работу. Хохрин велел назначенной им фельдшерице не выписывать ей освобождение от работы и лишил ее пайка. Смерти в рабстве она предпочла скитания и 26 февраля 1942 года бежала из ссылки.
  Хохрин регулярно писал на Евфросинию доносы в НКВД, но зимой лесозаготовки были отрезаны от районного центра. Весной за ней пришли, чтобы арестовать, но ее уже не было среди ссыльных, и НКВД объявил Евфросинию в розыск. 

Посмотреть: Альбом 3. Часть 2