Наши каторжане <жили в одиннадцатом лаготделении – в долине>, что возле кладбища <под Шмитихой>, видели, как привозили на грузовиках расстрелянных каторжан из спецлагеря. Пришли на участок и... сели:
– Как ни работай, а награда нам одна: пуля! Работать мы не будем!
Я сообщила диспетчеру «положение», а о забастовке умолчала. Горному мастеру я сказала взять сверло и бурить, а сама села за скрейпер и стала отгружать уголь. Вскоре позвонил диспетчер:
– Что у вас на участке?
– Бурим. Грузим, – сказала я лаконично и усмехнулась: воображаю переполох! Все начальство подняли из постелей!
Утром мне задали головомойку:
– Отчего не сообщили?
– Я сказала: бурим, грузим. Виснер бурил, а я грузила. А жаловаться на рабочих не стала: я их понимаю...
  Через сутки они приступили к работе: «Нет правды и не будет!»