Москва, Музей и общественный Центр имени Андрея Сахарова
с 26 октября по 29 декабря 2007 г.
Посвящается «Дню политзаключенного». Лагерные письма, открытки, рисунки из фондов Музея и Архива А. Сахарова, музейного собрания НИПЦ Мемориал и частных архивов.
Письма политзаключенных - ценнейший документ эпохи. Адресованные другим людям, они сегодня обращены и к нам тоже, чтобы мы не забывали о тех, кто пострадал от беззакония в прошлом и страдает сегодня.
http://www.sakharov-center.ru/museum/exhibitionhall/pravo-politzk/
Один из стендов представляет фрагменты переписки матери и дочери – Александры Алексеевны Керсновской (Румыния) и Евфросинии Керсновской (Норильск), 1957-1960 гг.
Евфросиния Керсновская (1907-1994) в 1941 г., после вступления советских войск в Бесарабию, была депортирована в Сибирь. В ссылке работала на лесозаготовках. В 1942 г. бежала из ссылки. Была поймана и арестована. Ей было предъявлено обвинение по статье 58-10, части 2. (шпионаж). Приговор: расстрел. Она отказалась написать прошение о помиловании. Приговор заменили на 10 лет ИТЛ.
После пребывания в лагерях она освободилась в 1952 году с поражением в правах на 5 лет. Фактически она жила в Норильске как ссыльная.
В 1941 г. она отправила свою маму в Румынию, и та не имела о ней сведений до 1957 года, но не верила, что ее дочь умерла. Евфросиния не надеялась уже увидеть мать. Помогли им найти друг друга спустя 17 лет разлуки письма… Когда Евфросиния была летом 1957 г. в отпуске на могиле отца в Бессарабии (ныне Молдавии) и чудом встретилась со знакомой ее матери (Смолинской), которой пришло письмо от А.А. Керсновской с просьбой, не знает ли она о местонахождении ее дочери. Так мать и дочь узнали бухарестский и норильский адреса друг друга.
Александра Алексеевна написала дочери более 200 писем с 1957 по 1960 год, в основном на французском языке. Уезжая из Норильска, Евфросиния Керсновская узнала от своей соседки, что все эти годы КГБ заставляло женщину брать письма ее матери из почтового ящика и носить их в «органы» для перлюстрации.
Открытки нарисованы Е. Керсновской в период ее норильской ссылки.
* * *
Александра Алексеевна Керсновская– дочери, Евфросинии Керсновской
из Бухареста в Норильск
Из письма 1-2 октября 1957 года
(перевод с французского языка Л.С. Новиковой)
Моя дорогая Фофо,
Я тебе уже послала четыре письма. Два в Ессентуки, два в Москву и замечательную телеграмму. От тебя я получила четыре письма: первое из С., второе и третье из Ессентуков, четвертое из Москвы, в котором ты говоришь, как опечалена, что получила не все мои письма. Моя милая, я же не виновата. Я могла бы тебе писать каждый день, так мне хочется поговорить с моей любимой доченькой, но мне не хотелось затруднять твоих подруг, которые, конечно, переслали тебе все письма в это Заполярья. Жду твое письмо оттуда с адресом, если это возможно, если нет - с адресом доброй госпожи Грязневой в Норильске. Наконец я нашла на карте этот город почти на Енисее, а я-то искала его гораздо дальше, за Северным Полюсом, в Ледовитом океане, на одном из островов, расположенных севернее, как, например, земля Франца Иосифа, далеко-далеко, поскольку это Заполярья. Бедняжечка, мое сердце обливается кровью оттого, что ты так далека. Ну, мужества тебе и мне! Теперь мы будем знать, доходят ли все письма без контроля…
Я даю уроки и получаю за это обед. Утром и вечером - молоко с хлебом, но молоко порошковое, оно вкусное и очень удобно - не нужно стоять в очереди, чтобы получать его. Я живу очень хорошо, у меня прекрасная комната со всеми удобствами. Бедняжечка Фофо, а на твою долю выпали все немыслимые неудобства. Конечно, ты уже не попала в комнату с четырьмя постелями, как до твоей поездки. Как же ты мучилась! Я в ужасе, и когда я ложусь в такую прекрасную постель в такой прелестной комнате, я горюю оттого, что ты страдаешь, возвращаясь из этих чертовых шахт, ты не находишь никаких удобств, никакого отдыха. А если ты шагаешь семь-восемь километров от шахты до комнаты по черной пурге, я в ужасе, что у меня такие удобства, а у тебя дьявольские неудобства…
