В феврале 2015 года издание уже было представлено читающей публике в Санкт-Петербурге, в Книжном доме «Глагол», однако эти две встречи получились на удивление непохожими друг на друга. Конечно, и в Питере, и в Москве  людей на эти мероприятия привлекал, прежде всего, интерес к личности самой Евфросинии Антоновны, а также к ее уникальному произведению и в целом к теме ГУЛАГа, которой Керсновская посвятила свои воспоминания и рисунки. Однако если петербуржцы обсуждали в основном исторические и личностные моменты, то москвичи сделали акцент на социокультурном и просветительском аспектах.

Видеозапись презентации можно посмотреть здесь>>>

Встречу в «Покровских воротах» открыл  И.М. Чапковский – правопреемник и популяризатор творческого наследия Е.А. Керсновской. Поскольку  его часто спрашивают, как он познакомился с Евфросинией Антоновной, то он сразу же, не дожидаясь вопроса, рассказал об этом:  «С детства я хотел  найти ответ на вопрос, что такое ГУЛАГ. Тогда, в шестидесятых годах, эта тема была тщательно скрыта. Я нашел единственный вариант – разговаривать с людьми, которые там были. Я собирал воспоминания разных людей, но чувство поиска не было удовлетворено. Рядом с нами на Шаболовке жила репрессированная москвичка Милица Ивановна Толмачева. Она-то и рассказала мне и всей нашей компании, которая занималась сбором устной истории, о Керсновской, дала ее адрес. Евфросиния Антоновна тогда жила в Ессентуках и уже написала свои мемуары. Начав их читать, я понял, что нашел то, что искал. Мне стало ясно, что все это время я неправильно формулировал свой вопрос. На самом деле мене было необходимо выяснить не столько то, что такое ГУЛАГ, сколько получить ответ, можно ли его победить. Керсновская оказалась тем самым человеком, который доказал, что человеческое достоинство побеждает бесчеловечную систему ГУЛАГа, стремящуюся всех превратить в лагерную пыль».

И.М. Чапковский отметил, что и сейчас, спустя многие годы, тема ГУЛАГа вновь практически закрыта в общественном сознании. Игорь Моисеевич не раз сталкивался с тем, что люди, которым он предлагал ознакомиться с произведением Керсновской, возвращали книгу, едва увидев, какой теме она посвящена – мол, тяжело читать о репрессиях, тюрьмах и лагерях. «Да, это непростая тема, – сказал И.М. Чапковский. – На это я отвечаю только одно: если вы хотите сопротивляться ГУЛАГу, на него надо смотреть. Потому что когда эта машина по перемалыванию человеческих душ и тел действовала, утверждалось, что ее нет. А позже тему стремились вычеркнуть на основании того, что ГУЛАГа не стало. Единственный наш выбор – смотреть в эту сторону или не смотреть. И выбор этот трудный. Кстати, Евфросиния Антоновна это очень хорошо понимала, говорила, что не надо публиковать ее воспоминания – мол, все равно не поверят». 

Чем больше времени проходит со дня смерти Е.А. Керсновской, тем больше мифов и легенд возникает вокруг ее личности. И поэтому особую ценность имеют свидетельства людей, которые знали ее лично, общались с ней, относились к ней с любовью и уважением. И.М. Чапковский, понимая это, постарался передать участникам встречи не только воспоминания-факты, но и воспоминания-эмоции: «Она была таким человеком – сидишь рядом с ней – и хорошо. Как правильно сказала одна корреспондентка из Эстонии: «Евфросиния Антоновна, Вас читаешь – и хочется жить».  С ней действительно хотелось находиться рядом. Она воображение не поражала, и трудно выразить словами, почему такое ощущение возникало – просто хорошо было, и все…»

Кто читал биографию Е.А. Керсновской, тот знает, что осенью 1988 года Евфросинию Антоновну  после инсульта парализовало. Несколько дней она пролежала в своем саду в Ессентуках, и возник вопрос, кому за ней ухаживать. Выбор пал на дочь И.М. Чапковского Дашу, которой тогда было 15 лет. Дарья Игоревна тоже поделилась с участниками встречи в «Покровских воротах» своими воспоминаниями: «Нашей семье довелось жить рядом  с особенным человеком. Чем старше становишься, тем больше понимаешь, какое это счастье. Я уже тогда для себя решила, что Евфросиния Антоновна – это личность масштабов эпохи Возрождения. Она очень много всего знала и умела, и у нее была такая черта: все, за что бралась, она стремилась делать безупречно. Очень часто я сверяю и соизмеряю свои действия  с тем, как это сделала бы она. Прошло уже много лет, но этот диалог продолжается».

Как напомнила Д.И. Чапковская, Ессентуки – особый городок. События всех веков будто обходили стороной это место. Самое знаковое для него событие  – упоминание в романе Лермонтова «Герой нашего времени», когда Печорин едет мимо деревни Ессентуки и видит на обочине дохлую лошадь, над которой кружат вороны… И вот  этом городишке, в котором никогда ничего не происходит, Е.А. Керсновская провела последние 33 года своей жизни. После долгих лет заключения и ссылки ей некуда было уезжать. Доработав в Норильске до пенсии, она, конечно, хотела бы вернуться в Молдавию, однако там у нее уже ничего и никого не осталось. И когда несколько ее знакомых норильчан решили переехать в Ессентуки, то она тоже собралась туда. Впрочем, «своей» она там так и не стала. Некоторые называли Керсновскую местной сумасшедшей, потому что она в меру своих сил противилась этой сонной бездуховной атмосфере. Например, в противовес тому, что все местные жители стремились по максимуму заработать за счет отдыхающих, Евфросиния Антоновна  выставляла на улицу корзины с фруктами из своего сада и запиской: «Берите даром».  К праздности тоже не стремилась: писала книгу, растила сад, ухаживала за цветами. И когда соседки пытались вести с ней долгие пустые разговоры, очень досадовала: «Мне жалко на это времени!»

Благодаря такой целеустремленности и работоспособности Евфросиния Антоновна и создала свое произведение –  поистине уникальное свидетельство о зверствах сталинизма. А ведь во многих людях  страх перед ГУЛАГом сидел настолько глубоко, что даже после официальной переоценки событий того исторического  периода они боялись называть вещи своими именами. Например, Дарья Чапковская вспоминает: «Когда я приехала в Норильск, то встретилась с женщиной, муж которой работал в забое вместе с Евфросинией Антоновной. И рассказывая о тех событиях, эта  женщина понижала голос до шепота – страх даже спустя годы оставался в ней».

Другое дело – Е.А. Керсновская. Ее бесстрашие, талант и уникальная память позволили ей не только с документальной точностью описать места и события, но и людей, с которыми сталкивала ее судьба. В ее книге упомянуто более двух с половиной тысяч фамилий людей – память о них сохранилась в истории благодаря Евфросинии Антоновне.  Как известно, свой труд Евфросиния Антоновна  проделала не единожды, подготовив мемуары а в нескольких вариантах. Первый вариант – это 12 тетрадей: 2239 страниц, на которых текст иллюстрируется включенными в него рисунками. Удивительно, но на всех этих страницах нет ни одной помарки!

Второй вариант – альбомный: 680 рисунков (в опубликованный в прошлом году двухтомник вошли 600 из них) и рукописные, сделанные печатными буквами, подписи. Как рассказал И.М. Чапковский, на создание каждого рисунка Евфросиния Антоновна тратила  минут 15, однако много времени уходило на то, чтобы эти рисунки раскрасить. Все это она делала без черновиков, с первого раза.

Кроме того, понимая, что ее труд могут изъять и уничтожить, Евфросиния Антоновна сделала дубликат тетрадей, который передала в Одессу на хранение верным людям.

Существует и еще один вариант: так называемый самиздатовский. И.М. Чапковский рассказывает:  «В 1988 году мы стали обсуждать, можно ли уже публиковать произведение Евфросинии Антоновны. До той поры она не разрешала это сделать, а когда началась гласность, сказала – публикуйте. Но сначала, в 1983 году, мы сделали самиздатовский материал – 1477 страниц на пишущей машинке. Стучать надо было аккуратно, чтобы на тебя не настучали. В течение года печатали, потом отвезли Евфросинии Антоновне, она на оборотах повторила свои рисунки. Переплели все это в шесть томов. С ними я и пришел в журнал «Огонек», к журналисту Владимиру Вигилянскому, впоследствии мы с ним ездили в Ессентуки, и он написал очерк о Керсновской, а журнал «Огонек» опубликовал микро-альбом из 64 рисунков Евфросинии Антоновны. Вместе с В. Вигилянским тогда в журнале работали такие люди, как Андрей Чернов, Олег Хлебников, а также Виталий Шенталинский, который вел рубрику «Хранить вечно». Он стал большим почитателем Е.А. Керсновской, участником ряда публикаций, автором послесловия к вышедшему в прошлом году двухтомнику».

В.А. Шенталинский также присутствовал на встрече в «Покровских воротах». Он сказал: «Я горжусь тем, что имею отношение к первой публикации Евфросинии Антоновны. Тогда время было такое – мы сами глазам своим не верили, что публиковали. Потому что впервые исчезла цензура, и возможности появились уникальные. И когда публикация появилась, то Евфросиния Антоновна, как говорится, наутро проснулась знаменитой. В редакцию обрушилась лавина присланных на ее имя писем. Люди стали присылать деньги, вещи, из Америки передали какую-то замечательную инвалидную коляску – то есть, вдруг на нее обратил внимание весь мир. Наверное, дело в том, что она воззвала к человечности в человечестве. И хотя редко такое бывает, но человечество на это вдруг откликнулось, наладилась обратная связь. Воспоминания Керсновской – это книга, которую нужно читать всю жизнь. Особенно – в те минуты, когда тяжело. И она «работает»: помогает, когда один не справляешься. Есть две очень разные книги о сталинских репрессиях, которые не надо сравнивать, но которые надо держать вместе. Солженицынская книга – это масштабная эпопея, макромир ГУЛАГа, а книга Евфросинии Антоновны – микромир, там вся трагедия истории, пропущенная через одну женскую судьбу. Оказывается, один человек на своих хрупких плечах может вынести всю эту махину, всю эту трагическую историю. Я постоянно возвращаюсь к ней в мыслях, потому что она очень нужна. Причем величие Керсновской определяется не на общих, обычных весах. Мы не можем сказать, что она какой-то невероятный художник или писатель, но она гениальная личность, великий человек, сохранивший чувство собственного достоинства в ситуациях, когда это было практически невозможно. Она человек парадоксов, и один из ее парадоксов – ее рисунки, ее «наскальная живопись». Нас всегда учили, что форма должна соответствовать содержанию. Но, оказывается, может быть и наоборот, когда форма входит в противоречие с содержанием. Камерная форма и эпическое содержание книги Керсновской дают неожиданный, взрывчатый эффект».

Передать своеобразие произведения Керсновской, сохранить и подчеркнуть его в печатном издании – нелегкая задача для издателей. Над ее решением работали и И.М. Чапковский,  создавший концепцию двухтомника, и редактор Г.А. Атмашкина, которая работала над составлением исторических, географических, биографических комментариев к тексту, и сотрудники издательства «Майер», осуществившие этот проект.

Вот что рассказала участникам встречи директор этого издательства Нелли Подгорская: «Началось все с того, что поступил запрос  подобрать бумагу для какой-то книги, тогда еще мы не знали, какой. Цель была – чтобы книга при большом объеме не стала бы неподъемной. Я о Керсновской сначала не знала вообще ничего, но потом я увидела материал, а Игорь Моисеевич процитировал слова Евфросинии Антоновны: «Издавать, как есть». Это мы и пытались сделать. Трудного не было вообще ничего. Если ты выбираешь и идешь вслед за великой личностью, то трудностей нет. Мы просто шли ее путем. Мы – команда, по сути дела, исполнителей. Которые, видя материал, понимают, во что он должен быть воплощен и какими средствами это можно сделать. Очень хотелось сделать альбомный вариант факсимильным изданием, «таким, как есть», один в один. Однако это невообразимо дорого.  Это мечта и, надеюсь, когда-нибудь у нас это получится.  А пока мы воплотили идею сделать альбом максимально похожий на оригинал – таким образом, как это придумал замечательный художник Константин Чубанов. Первый раз за свою издательскую деятельность я на этом проекте устроила для художников конкурс, потому что очень сложной задачей было, не придумывая ничего, показать тетрадь, но в книге. Константину это удалось. Все сплотились на этом проекте, работали с необыкновенным энтузиазмом. Хочу сказать спасибо всем, кто в этом участвовал, а также поблагодарить за возможность познакомиться с таким автором. Когда мы начали работать над книгой, стало понятно, что мы делаем настоящий литературный памятник и памятник художественного творчества. Ведь Евфросиния Антоновна сделала и рисунки, и собственноручно созданным шрифтом написала текст. Это что-то невероятное!»

Итог всех выступлений подвел И.М. Чапковский: «Литераторы часто говорят, что эта книга хорошо нарисована, художники – что она хорошо написана. Я думаю, все дело в том, что  Евфросиния Антоновна обогнала сое время, и очень значительно, поэтому современные профессионалы не могут ее по достоинству оценить.  Евфросиния Антоновна описала историю, не вмещающуюся в обычную жизнь, причем сделала это не с фотографической точностью, но с точностью, передающей суть явлений».

Встреча в «Покровских воротах» была примечательна тем, что не только среди выступавших, но и среди гостей было немало людей, которых очень интересно послушать. Некоторых из них я попросила сказать несколько слов специально для посетителей нашего сайта.

Анна Замула, художник:

«В 1990-е годы я увидела первую книгу Керсновской «Наскальная живопись», а до этого собирала посвященные ей публикации в «Огоньке». И настолько все это меня зацепило, что не осталось сомнений: она даже больше, чем самобытный художник. Керсновская не просто рисует, она передает время, это мемуары в картинках. Ничто больше так не передает время, как эпистолярный жанр, который Евфросиния Антоновна соединила в мемуарах и  рисунках. Ведь это и литература замечательная – откровенная, чистая, естественная. Как говорится, у Бога все живы. Евфросинии Антоновны уже нет в живых, я не была с ней знакома, но я постоянно ощущаю, что для меня это родственная душа. И не только для меня. Придя сегодня на эту встречу, я обратила внимание, что она проходит в том же зале, где сейчас выставлены картины Марии Белькевич. Это тоже невероятно самобытный человек, у нее девять детей, но она не замкнулась в своем семейном мире, к ней все тянутся. И мне кажется, несмотря на все различия, по духу эти две женщины очень близки. Удивительно, что место проведения выставки и презентации книги совпало!»

Наталья Журавлева, заместитель директора издательства «Майер»:

«У нас небольшое издательство, оно выпускает в основном книги по искусству, то есть иллюстрированные издания с уникальным дизайном. Когда работали над двухтомником Керсновской, то и обложку, и всю его стилистику выдержали в духе Евфросинии Антоновны, в соответствии с ее взглядами и принципами. В каждой картинке здесь отражены характер и эмоции автора. И я считаю, неправда, что искусство отстранено от политики, ведь любой человек все равно живет в социуме. Но тем и отличается человек, имеющий художественное чутье, что он может отобразить эту жизнь красиво и одухотворенно. Евфросиния Антоновна своей личностью одухотворила то ужасное, что с ней происходило, и поэтому о страшном нам читать не страшно. Она светлый человек, и этот дух света присутствует во всей книге».

Алексей Белов, художник-иконописец:

«В 1992 году мне посчастливилось стать обладателем изданной тогда же книги Керсновской. Для меня она стала ошеломляющим событием. В те годы издавалось много всяких материалов касательно 1930-х и 1940-х годов. Казалось, ничего нового уже не сможешь для себя открыть – ни ужасного, на великого. А книга Керсновской оказалась и тем, и другим одновременно. Потому что, с одной стороны, это страшная история нашей страны, а с другой – это величие ее личности и ее подвига – спокойного, тихого и смиренного.  Даже в этих ее рассказах и рисунках видно, что никакого пафоса, никакой позы нет совершенно, это и подкупает. Думаю, что самое правильное название для ее рисунков – как раз то, что было вынесено в название книги: наскальная живопись. Мне это все напоминает такие клейма от икон. Житийные клейма. В них много наивного, немножко неумелого, а это как раз еще больше показывает реальность этих событий и их чудесную сторону. Рисунки неразрывно связаны с текстом, ведь в нем нет анализа, а рисунки позволяют взглянуть таким вот аналитическим взглядом, как это было. В этих иллюстрациях много поразительного. Они сделаны не потому, что автор хотел что-то заслужить: почет, известность, деньги. Просто он как настоящий художник явил нам некую правду, которую он видел и пережил».

Мария Белова, супруга художника:

«Моим родным история репрессий знакома не понаслышке. Мой отец – священник Глеб Якунин –  тоже был репрессирован. И я считаю, что книга Керсновской обязательно должна быть в доме. Мы храним ее для наших четверых детей, они должны знать нашу историю».