Е.Керсновская – Л. Ройтер. 1963 г.


На фото: Евфросиния Антоновна Керсновская, Лидия Эразмовна Ройтер и Александра Алексеевна Керсновская. Ессентуки, 1958 или 1960 год.

2 октября 1963 г.

Дорогая Лидия Эразмовна!
Ваше письмо доставило мне просто эстетическое удовольствие: как будто смотришь цветной фильм – причем не только красивый, но и содержательный. К тому же – умно «озвученный».
Да, вторую половину своего отпуска Вы с Леонидом Андреевичем использовали «что надо»… Жаль только, что «не хватило у Вас пороху», чтобы прокатить по очень хорошему шоссе до нашего «погибельного Кавказа».
Самый хороший маршрут был бы: по автостраде – до Симферополя; оттуда через Севастополь – в Ялту, а там – машину на пароход и до Туапсе. Затем прокатиться по Кавказско-Черноморскому побережью до Батуми и обратно, а затем – через Армавир в наши края. Можно бы и «своим ходом» – через весь Крым (Ялта-Алушта, Судак, Феодосия, Керчь), но там на перегоне Алушта-Судак «тяжелый серпантин» – крутые повороты и уклоны; равно как, если заехать в Тифлис и оттуда махнуть через Мухет по Военно-Грузинской дороге, то мешает Крестовый перевал: восемь крутых виражей.
Для того чтобы без риска одолевать такие «пассажи», нужно как следует натренироваться, и, главное, до тонкости изучить возможности собственной машины.
Но одно Вы должны в следующей «эскападе в Европу» обязательно сделать: окончить курсы шоферов и получить права. Тогда Вы сможете, подменяя Леонида Андреевича, дать ему возможность отдыхать и не переутомляться в пути.
Я мысленно переживаю с Вами все этапы Вашего путешествия: буколические вечера на берегу реки, с пеньем украинских песен, и «кемпинг» в пятнадцати метрах от моря – моего родного Черного Моря, на берегу которого – давным-давно, во «время оно» располагались и мы, накрыв четыре велосипеда одеялами и готовя на примусе свою скромную трапезу.
К слову сказать, тогда мы окончательно убедились, что Джером был прав, когда утверждал, что керосин брать с собой в дорогу ни в коем случае нельзя…
Впрочем, и костер, при всей своей поэтичности, имеет свои отрицательные стороны: очень липкую копоть, которую весьма нелегко оттереть. Но в настоящее время есть такие удобные «туристские» газовые плитки с маленьким баллончиком или «сухой спирт» в таблетках, что можно вполне уберечь свою посуду… и, главным образом – руки, от «негритянского оттенка».
Однако не могу закончить главы об автотуризме, не сказав несколько слов об Евстафьевых.
На фото: стоят - Евстафьевы, друзья Е. Керсновской по Норильску














На фото: Евстафьевы и Е. Керсновская, друзья по Норильску.



Письма Пьерушки никогда не напоминали цветной кинокартины; скорее были они похожи на тот нудный, серый (во всех отношениях) киножурнал о достижениях Ставрополья, что нам показывают раз шестьдесят подряд. Только вместо кукурузы Хрущева и свиноферм у него фигурирует лишь одно: Волга. Разумеется – «будущая» Волга. Не та, что течет «издалека – долго…», но конца-края его разговорам о ней – действительно нет.
«Любви – все возрасты покорны»… но… дальше – я верю не Чайковскому, но Пушкину: юношеская любовь – весенняя, благодетельная гроза; любовь же, вспыхнувшая с опозданием – нудный осенний дождь, превращающий в болото «…луг – и все вокруг». Вот такая несвоевременная любовь и разгорелась у нашего Пьерушки, и добра от нее не жди!
Обычную «Волгу» он мог бы уже нынче иметь (очередь подошла), но… он хочет «…пятидверную, светлой окраски. Это – моя возлюбленная…», и будет ее ждать еще год… А ведь время – особенно, когда уже семьдесят лет, – дороже всего, даже, иногда – здоровья, так как здоровье порой можно вернуть, а время – никогда! И к чему ему предъявлять столько требований?! Это мне напоминает анекдот: студент говорит девушке, которая не прочь выйти за него замуж: «…у моей невесты должно быть четыре «Д» – дом, деньги, диплом и (на последнем месте) девственность». На что обиженная барышня отвечает: «…будь у меня хоть одно из этих «Д», я бы за такое «Г» и не пошла бы…»
Боюсь, что и у Пьерушки с его «возлюбленной» семейного счастья не получится!.. Скорее всего, она ему нужна, как Скупому Рыцарю – его сундуки: будет он заходить в гараж, погружать руки в машинное масло и восклицать – «я царствую!»… и будет в отчаянии, что не сможет после смерти охранять от профанации свою «Волгу»!
Но хватит о Пьерушке. Мне только жаль его дам: вместо того, чтобы приехать в Ессентуки, где такая хорошая осень, он их тащит за собой в Ленинградский туман и слякоть. Сам он хочет на два месяца поступить рабочим в авторемонтную мастерскую. Как он говорит, «…для практики…», хотя я полагаю, что скорее – для того, чтобы подработать несколько десятков рублей. Не думаю, чтобы он успел «заездить» свою «возлюбленную» до состояния, требующего ремонта; лучше было взять напрокат машину сестры и под руководством зятя попрактиковаться в вождении…
Теперь, исчерпав эту тему, разумней всего поставить точку. О! Тем для разговора много, но… Ограничусь несколькими словами о нас самих. Мама сильно постарела, но чувствует себя хорошо: ноги и радикулит ее больше не мучают. Полагаю, что помог «реопирин» и «бутадион». Она очень жизнерадостна, оптимистична… и до наивности доверчива: внимательно читает газеты, слушает радио и хочет разобраться в международном положении… совсем упуская из виду, что еще Талейран говорил, что «…язык нам дан для того, чтобы скрывать свои мысли…»
Больше всего же ей нравится и ея убогий домик и садик с более чем скромными цветами, и те симфонии Чайковского, что я ей, в дополнение к радио, проигрываю. Если бы я могла раздобыть ей «Тангейзера», «Лоэнгрина» – или вообще какую-нибудь из опер Вагнера – то она была бы на верху счастья. К сожалению, у нас бывают исключительно пластинки типа «трясучек» – негритянские шедевры, слушая которые, так и видишь черный голый зад… В столицах – Москве и Ленинграде – есть у меня друзья, которые могли бы там поискать что-нибудь хорошее, но… и Мире Александровне, и Вере Ивановне, как говорится, «корова на ухо наступила», и в отношении искусства помощи от них не жди!
У Мовсесянов я была раза два или три. Это очень славные, симпатичные люди, но… сейчас они слишком увлечены… третьей серией той картины, что Вы знаете, и поэтому мечутся с утра до ночи!
Нам с мамой хорошо быть в этом отношении «философами»: в погребе шесть мешков картошки, не считая прочих «благ земных»; в сарае – целая батарея банок и бутылей с вареньем и компотом, много повидла, сухофруктов; несколько полок яблок. Хватит и нам, и друзьям нашим! А о будущем… стоит ли думать?! Каждому дню довольно своей заботы!..
Владимир Николаевич все лето был где-то «в бегах»: собирался поездить по Днепру, затем – Днестру, и, наконец «осесть» месяца на два в Карпатах. Проектов у него было много, но… Даже в тех случаях, когда муж и в самом деле – «голова», то «шея» – все равно жена: она-то и поворачивает голову…
Ну вот, пожалуй, и довольно. Мысли, чаяния, настроения, наверное, такие же, как в Ваших краях. Со времен атамана Сiрка немногое изменилось: «мiсяць – у небi, рiк – у календарi, день – такi, як у вас»… только письмо заканчиваю крепким рукопожатием и приветом Леониду Андреевичу. Мама также кланяется.
Фрося.

Евфросиния Керсновская – Лидии Ройтер

14 декабря 1963 г.

С Новым Годом, дорогая Лидия Эразмовна!
Должна признаться, что, несмотря на то, что до Нового Года остается еще полмесяца, я уже почти всех успела поздравить. Что поделаешь? Надо идти в ногу с жизнью: ведь большинство бригад коммунистического труда уже давно работают в счет не то что 64-го, а 65-го, а то и 75-го года… В связи с этим вспомнился мне рассказ о том, как скупая попадья хотела сэкономить на харчах своего работника-цыгана. Накормила она его завтраком, а затем и говорит: «Знаешь что? Давай-ка, пообедай заодно!» – цыган согласился и с трудом съел еще немного борща, а попадья и продолжает: «На ужин я вареники приготовила; может, поужинаешь, пока они горячи?» Съел цыган несколько штук… а затем лег на лавку и сказал: «А после ужина не работать, а спать надо!» и захрапел во все носовые завертки. Наша же «попадья» похитрее. А поэтому она и говорит: «Ты работаешь в счет 65-го года? Очень хорошо! Так не рассчитывай кушать хлеб, который причитается за 63-й и 64-й годы – ведь ты уже в 65-м?» Вот и приходится сосать лапу… не одним только членам коммунистических бригад.
Вот это «сосанье лапы» является одной из злободневных тем разговоров наших аборигенов. Но эта тема уже приелась даже в будни; тем более не следует к ней возвращаться в письме, посвященном Новому Году.
Ба! Да я совсем забыла, что новогоднее письмо следует начинать с пожеланий! Но что же пожелать?! Традиционные «…счастья, здоровья и успехов…», как правило, никогда не сбываются; пожелать нечто более современное – «комсомольского задора» и «беспокойной души» – не стоит: первое – нереально, а второе ведет к гипертонии… Приходится остановить свой выбор на самом скромном пожелании: хоть бы уж хуже не было!
Еще одно мое упущение: я забыла поблагодарить Вас за последнее Ваше письмо, к которому были приложены фотографии.
На двух из них – буколическая механизация транспорта (к сожалению, ни на одном снимке Вы не увековечили море!); но самый шедевр – это «звери». Сперва я не разобрала – что это? Фигуры из Апокалипсиса или современные скульптуры? Затем присмотрелась – и жутко стало: мангуста с головой лягушки, крокодил с кошачьим задом, полу-верблюд, полу-фокстерьер, с обрубленным хвостом, и, наконец – антилопа куду с телом ящерицы. Брр!
Воображаю, сколько у Вас фотографий, сколько впечатлений! Только чертовски жалко, что у Вас не хватило мужества прокатиться на «погибельный Кавказ». Дороги тут – хорошие. Не только у нас, но и в горах, а на побережье – тем более.

Но не беда! Что отложено – еще не потеряно. Вы-то еще не раз успеете проложить маршруты по самым красивым местам страны; а вот куда доедет Евстафьев на своей «пентагонной» Волге – это «бабка надвое гадала…» «Синица – та даже за море летала»; Пьерушка авось решится предпринять путешествие, но… Не умеет он «наслаждаться жизнью». По этой причине, хоть он и хороший человек, но на работе его очень не любили. А отдыхать он никогда не умел…
Иное дело – его друг, Владимир Николаевич!.. Отдыхать он умеет, и извлекать максимум радости даже в самом печальном положении – тоже. Может быть, оттого у него всегда было много друзей.

Но я забыла Вас спросить, получили ль Вы мое длинное-предлинное письмо (боюсь, что иных я и писать не умею: хоть предки мои и родом из Спарты, но лаконизма от них я не унаследовала), написанное мною в Норильск, так как я полагала, что Вы в октябре уже будете там? Впрочем… кажется, я его послала в Черкассы…
У Мовсесянов я бываю, но нельзя сказать, чтобы часто. Они – очень славные люди и очень Вас любят.
Письмо мое угрожает затянуться до невозможности; однако не могу его закончить, не упомянув об одном очень печальном событии прошлого месяца. Мы до сих пор в нем не разобрались… Если говорят: «hic faccit, cui prodest»*, то, очевидно, справедлива и обратная теорема – «тот, кому от этого пользы нет – этого не сделал». Вот и не пойму, кто виноват?!
А жизнь идет своей дорогой… И у нас – и у них. Однако, прежде чем закончить письмо, надо еще коснуться двух сюжетов: о погоде и о здоровье.

Погода зимой – не проблема… когда есть запас топлива (по крайней мере, у нас, на юге). Все ж таки нужно признать, что ведет она себя несерьезно: уже в ноябре морозы достигали минус 18 (это – на 43-й параллели!), хотя обычно «зима» здесь наступает в конце января.

Ну, а здоровье… Эта тема – совсем дрянь: мама страдает сильной одышкой, которая привязалась к ней как-то внезапно, месяц тому назад, и никак не поддается лечению. Что поделаешь? Восемьдесят пять лет… Ну, а я… тоже не похвалюсь. Соблюдаю самую свирепую диету и пока что добилась того, что испортила свое сердце, а толстеть все равно продолжаю. Зато аритмия такова, что на одну минуту – двадцать перебоев. И так уже три месяца. Чем больше лечусь – тем хуже. Лучше становится только в дальних прогулках, но… Не могу же я оставлять маму одну, когда она так беспомощна!
У нас в Ессентуках сейчас Антоша с мужем: она – лечится, он – выпивает. Были два месяца в Сочи. Тринадцатого января – домой. Мне ее очень жаль, но… она сама себе – враг.
А теперь – баста! Пора и честь знать. Еще раз: Prosit Neu jahr!**
Леониду Андреевичу – сердечный привет, Марусе Горденко – также. Мама Вам кланяется.
Фрося.

Евфросиния Керсновская – Лидии Ройтер

24 декабря 1963 года

Дорогая Лидия Эразмовна!
Поздравляю Вас… с Первым Мая! (К этому дню, можно надеяться, Вы все-таки доберетесь до Норильска… разумеется, если не будете дожидаться, пока, наконец, не наладится регулярная ракетопланная связь на линии Москва-Норильск-Луна).
Но… все – к лучшему. Не задержись Вы в Москве, не побывали бы на этом чтении произведений современных поэтов.
Эх! В этом я Вам очень завидую: Вы можете хоть от случая к случаю утолять «голод духовный», а я лишена этой возможности… Без живого слова – задохнуться можно… особенно теперь, когда «волны эфира» насыщены «большой химией», от которой задохнуться впору… А Вы так образно «живописали», как всё там происходило, что у меня «слюнки текли». Однако, заочно судить трудно. И, все же, я не могу вполне согласиться с тем, как он сравнивал народ с «Ванькой-встанькой». Разве что этот «Ванька-встанька» изготовлен артелью коммунистического труда, и, стремясь перевыполнить норму выработки, они второпях не так как надо установили центр тяжести. Вот и получилось, что «Ванька» поднимает нос кверху лишь тогда, когда его сзади подталкивает сапог, но, стоит лишь отодвинуть сапог, как «Ванька» падает ничком и беспомощно ищет «спасательный» хозяйский сапог…
Дай Бог, чтобы я не была права!
Хоть бы Вы прислали эти стихи, я бы их списала и отправила обратно. А у нас – ничего нет (по крайней мере – в библиотеке; у людей, может быть, что-либо и есть, но... Живу я бобылем, ни с кем не вижусь, кроме Алевтины Ивановны, а она – такая «божья коровка», что и не то, чтобы думать (а, тем более говорить) не смеет, а даже и «дыхнуть» боится).
Была недавно у Мовсесянов – читала им прошлое Ваше письмо. Они – люди приятные, но… Он – очень уж погружен в свою «общественную нагрузку»; она – в домашние хлопоты образцовой «домо-наседки», а Аню я не застала; Катя – давно уж уехала: ея попытка поменяться квартирами и переехать из Волгограда в Пятигорск – не удалась… Да и я «сижу сиднем» дома: мама все хворает и совсем беспомощна, так что отлучусь на пару часов – и на душе неспокойно.
Погода снова «брыкнула»: позавчера было плюс 19 в тени – я ходила по саду босиком, мама на солнышке грелась, а сегодня – минус 15, выпал снег и дует пронизывающий ветер. Очень здесь погода ненормальная!
Из Норильска мне пишут, что и там со снабжением – та же третья серия… Т.ч. захватите молоко-порошок и яйца-порошок, и муки.
Обо многом хотелось бы поговорить, но… Казимировна все еще здесь, лечится. Вернее – просто воду пьет. Леченья ей никакого, кроме питья водички, не назначили. Могла бы это и без путевки иметь!
Не знаю, получили ль Вы мое первое письмо? На всяк случай, повторяю мой совет: в Норильске пройдите курсы шоферов и получайте «права»; тогда сможете чередоваться за рулем с Леонидом Андреевичем и, не утомляясь, сможете, в следующее свое турне, побывать в таких местах, что пальчики оближете! А вот в том, что касается Пьерушки, то как-то не верится, что он решится куда-нибудь вывести свою «Волгу» из гаража…
Ну, на этом можно поставить и точку.
Привет Л.А.
Фрося.
Мама очень живо интересуется Вашими письмами. И Вам кланяется. Фотографии – оригинально. А вот моря – мало!


*Cui prodest? – Кому выгодно? (лат.)
** Prosit Neu jahr! –  C новым годом! (нем.)
 

 

 

 



Оставьте свой отзыв в Гостевой книге

Материал сайта можно использовать только с разрешения наследников. Условия получения разрешения.
©2003-2024. Е.А.Керсновская. Наследники (И.М.Чапковский ).
Отправить письмо.

Rambler's Top100 Яндекс.Метрика
Об авторе, Е.А. Керсновской

Письма людям, в СМИ
и в организации

<<  
|| 1. Евфросиния – маме. 1941 г.

|| 2. Евфросиния – маме. 1957–1962 гг.

|| 3. Мама – Евфросинии. 1957–1960 гг.

|| 4. А. А. Керсновская – родным и друзьям. 1920 -1957 гг.

|| 5. Е.А. Керсновская - друзьям

|| 6. Друзья - Е. Керсновской

|| 7. Е.А. Керсновская – в газеты и СМИ. Норильск, 1957-1958 гг.

|| 8. Е.А. Керсновская – в газеты и СМИ. Норильск, 1959-1960 гг.

|| 9. Е.А. Керсновская – в организации. Норильск, 1957-1960 гг.

|| 10. Е.А. Керсновская – в газеты и СМИ. Ессентуки, 1960-е гг. -1986 г.

|| 11. Е.А. Керсновская – в организации. Ессентуки, 1966 -1991 гг.

|| 12. Е. Керсновская – Л. Ройтер. 1964 г.

|| 13. Е.Керсновская – Л. Ройтер. 1963 г.

|| 14. Е.Керсновская – Л. Ройтер. 1965 г.

|| 15. Е. Керсновская – Л. Ройтер. 1966 г.

|| 16. Е. Керсновская – Л. Ройтер. 1967 г.

|| 17. Е.Керсновская – Л. Ройтер. 1968 г.

|| 18. Е. Керсновская – Л. Ройтер. 1969 г.

|| 19. Е.Керсновская – Л.Ройтер.1970 г.(?)

|| 20. Е.Керсновская – Л. Ройтер. 1975 г.

|| 21. Е. Керсновская – Л. Ройтер. 1976 г.

|| 22. Е. Керсновская – Л. Ройтер. 1977 г.

|| 23. Е. Керсновская – Л. Ройтер. 1978 г.

|| 24. Е. Керсновская – Л. Ройтер. 1979 г.

|| 25. Е. Керсновская – Л. Ройтер. 1980 г.

|| 26. Е. Керсновская – Л. Ройтер. 1981 г.

|| 27. Е. Керсновская – Л. Ройтер. 1982 г.

|| 28. Е. Керсновская – Л. Ройтер. 1983г.

|| 29. Переписка Е.А. Керсновской с Г.М. Букоемской. 1986-1991 гг.

  п»їтетрадный вариант ||| иллюстрации в тетрадях ||| альбомный вариант (с комментариями) ||| копия альбома ||| самиздат ||| творческое наследие ||| об авторе ||| о проекте ||| гостевая книга -->

По вопросу покупки книги Е. Керсновской обратитесь по форме "Обратной связи"
english

 
 
Присоединиться   Присоединиться