На фото: А.А. Керсновская в Карпатах в Румынии в 1950-е гг.

 

Александра Алексеевна написала дочери более 200 писем с 1957 по 1960 год, в основном на французском языке.  Даются в переводе, перевод Л.С. Новиковой.
Уезжая из Норильска, Евфросиния Керсновская узнала от своей соседки, что все эти годы КГБ заставляло женщину брать письма ее матери из почтового ящика и носить их в «органы» для перлюстрации.

1-2 октября 1957 года

г. Бухарест (Румыния) – г. Норильск (СССР)

(перевод с французского языка Л. Новиковой) 

Моя дорогая Фофо*,

Я тебе уже послала четыре письма. Два в Ессентуки, два в Москву и замечательную телеграмму. От тебя я получила четыре письма: первое из С., второе и третье из Ессентуков, четвертое из Москвы, в котором ты говоришь, как опечалена, что получила не все мои письма. Моя милая, я же не виновата. Я могла бы тебе писать каждый день, так мне хочется поговорить с моей любимой доченькой, но мне не хотелось затруднять твоих подруг, которые, конечно, переслали тебе все письма в это Заполярья. Жду твое письмо оттуда с адресом, если это возможно, если нет - с адресом доброй госпожи Грязневой в Норильске. Наконец я нашла на карте этот город почти на Енисее, а я-то искала его гораздо дальше, за Северным Полюсом, в Ледовитом океане, на одном из островов, расположенных севернее, как, например, Земля Франца Иосифа, далеко-далеко, поскольку это Заполярье. Бедняжечка, мое сердце обливается кровью оттого, что ты так далека. Ну, мужества тебе и мне! Теперь мы будем знать, доходят ли все письма без контроля…

Я даю уроки и получаю за это обед. Утром и вечером - молоко с хлебом, но молоко порошковое, оно вкусное и очень удобно - не нужно стоять в очереди, чтобы получать его. Я живу очень хорошо, у меня прекрасная комната со всеми удобствами. Бедняжечка Фофо, а на твою долю выпали все немыслимые неудобства. Конечно, ты уже не попала в комнату с четырьмя постелями, как до твоей поездки. Как же ты мучилась! Я в ужасе, и когда я ложусь в такую прекрасную постель в такой прелестной комнате, я горюю оттого, что ты страдаешь, возвращаясь из этих чертовых шахт, ты не находишь никаких удобств, никакого отдыха. А если ты шагаешь семь-восемь километров от шахты до комнаты по черной пурге, я в ужасе, что у меня такие удобства, а у тебя дьявольские неудобства.

Из письма №7

г. Бухарест (Румыния) – г. Норильск (СССР)

Почему нужно, чтобы я попросила, чтобы ты прислала мне денег? Я этого не понимаю, они мне не нужны. У меня есть все, что мне нужно. Уже достаточно, чтобы ты послала Муре двести рублей один раз, а потом посмотрим.

Дала в долг многим людям. Ольга мне должна сто лей, и другие должны мне более тысячи лей. Я всегда помогала нуждающимся, так как знаю, что если мне понадобится помощь, то помогут. Ты видишь, тебе помогли добрые друзья, это значит, Бог меня вознаградил.

<…>

Если бы не было трех денежных реформ, то у меня могло бы быть много денег. Когда я получала шесть тысяч лей в месяц, я откладывала на старость. Накопила сто семнадцать тысяч лей и отдала их моему брату Алеше. Он был так болен - рак. Он умер и деньги тоже. От ста семнадцати тысяч у меня осталось двенадцать лей. Очень обидно, но так. Но я никогда не взяла ни одной леи ни у кого.

* * *
Из письма №8

г. Бухарест (Румыния) – г. Норильск (СССР)

<…>

Отныне я хочу того, чего хочется тебе, я полностью доверяюсь “посоху моей старости”. Ты получила мое письмо №7, где я описываю эту идиотскую историю - потеряла твою фотографию. Ее у меня, несомненно, украли, так же, как и пасьянсные карты! Мне особенно жаль именно эту фотографию, где ты так хорошо вышла. Нет ли у тебя такой же? Я попросила Алевтину Ивановну, чтобы она зашла к фотографу, у которого должен сохраниться негатив. Если она найдет у меня много ошибок и решит, что я безграмотная, так пускай, но может быть, ты ей сказала, что я по-русски рак - рыба. В своем письме №7 я обещала, что напишу тебе воспоминания о 29 октября - моем прекрасном необычном романе. Хочу, чтобы ты знала одно - если ты и Антон-маленький “богатые человеческие материалы”, то это оттого, что мы с твоим отцом очень этого хотели, когда зачинали вас. Мы оба были нормальными здоровыми людьми и до свадьбы сохраняли невинность (по-русски, кажется, целомудрость). Уж мне-то ты поверишь, но может быть, у тебя возникнет сомнение в отношении отца, ведь мужчины с восемнадцати лет действуют иначе. Однако твой отец был исключением из правила. Он понял, какой опасности подвергаются мужчины, отдавая себя любой гулящей девке. Прежде всего, он был очень брезгливый, очень корректный, честный и умный, а девки отдаются всем за деньги, то есть продаются. Это ужасный товар, очень опасный, ведь можно подхватить множество гнусных болезней, передающихся детям. Каким нужно быть внимательным, вступая в брак. Я никакой подобной философии не знала, а он знал. Мною руководило только сердце. Признаться, до знакомства с твоим отцом у меня был легкий флирт с братом Сиды, Андреем К. ….но тогда мой отец поднялся на дыбы, ведь этот человек был слишком стар - ему пятьдесят, а мне двадцать два. С моей стороны это была не, любовь, а просто симпатия. Он же меня обожал, и мне было его жалко. Я уже тогда была знакома с твоим отцом, он жил в нашем городке два с половиной года и очень любил меня. Но он был так горд и сдержан, что никому своих чувств не показывал. ….Папа редко заходил к нам, и всякий раз, когда он появлялся у нас, то надевал очень темные очки. Позже он признался, что надевал их специально, когда отправлялся к нам, так как мог разглядывать меня и не показывать этого. Хитрость своего рода! Ему предлагали переехать в большой город, но он этого не делал из-за меня. В свободное время он ходил на охоту и катался на мотоцикле. Он любил быть один, любоваться природой, а в плавнях были прекрасные места. И вот 26 октября, в день святого Дмитрия - именины моего старшего брата, мои родители пригласили двух докторов и Антона Антоновича. Он только что вернулся из Цепилово, из отпуска, но 28 октября он не посмел придти, на велосипеде приехал на дачу и доехал до ореховой аллеи. Но он не мог больше ждать и 29-го явился на дачу. У моей сестры болел желудок, и она приняла слабительное. Она была в гостиной и должна была пройти через холл, чтобы дойти до уборной. Тогда мама сказала мне на греческом языке: пойди с мсье на террасу, погуляйте немного, чтобы сестра смогла пройти, она не одета. Я сказала по-русски: “Антон Антонович, хотите погулять?” Он ответил: “С удовольствием!” И вот с большим удовольствием мы пошли на террасу. Это мама меня послала, сама я не посмела бы сказать молодому человеку “хотите погулять?” Выйдя на террасу, мы увидели, что погода прекрасная, солнце клонится к закату, небо великолепное. И я и он - мы так любили природу! Обойдя террасу, он сказал мне: “Хотите погулять немного больше?” На что я ответила: “ С удовольствие!” И вот мы с удовольствием пошли погулять дальше, если ты помнишь - спуск, и дальше в лесок за горкой. Мы приятно разговаривали обо всем понемногу, дошли до поворота, откуда дача уже не видна, сели на траву в рощице. И вдруг я ему сказала:

- Снимите очки, они такие черные.

-Почему? Это каприз?

-Да, я капризная, вот и все!

Я пришла в ужас, что сказала это, и в безумном порыве встала и поцеловала его в оба глаза от всего сердца. Он смотрел на меня с такой любовью. Я вскочила, а он сказал: “Неужели, Суня, ты любишь?!” Я сказала “да” и побежала. Он тоже встал и сказал: “ Ради Бога, не бегайте, это увидят с террасы и подумают Бог знает что”. И так в чрезвычайном волнении мы оба вернулись. Как раз в это время доктор зашел навестить мою сестру, боялись брюшного тифа, но все обошлось. Он мне сказал: “ Я больше не приду, пока не поговорю с Алексеем Дмитриевиче”. Вечером, когда все ушли, я пошла к маме пожелать доброй ночи и сказала: “Мама, я обручилась с Антоном Антоновичем”. Она рассердилась и сказала: “Не говори глупостей, не хочу ничего подобного слышать”.

30 октября утром, когда твой отец открыл окно, погода была так прекрасна, он преклонил колени и возблагодарил Господа за счастье узнать, что я тоже люблю его от всего сердца. Мы не могли ждать. Мой отец был в городе, а он приехал на велосипеде 30 октября вечером на закате на то самое место, где мы сидели накануне и вырезал на дереве около которого мы сидели тогда, эту дату. Случайно и я тоже пошла туда, не зная, что встречусь с ним, мы поцеловались с большой любовью, такой прекрасной и чистой. Через несколько минут он ушел, а я вернулась домой. Несколько дней спустя мой отец поехал в город, чтобы оплатить визит доктора. Твой отец, живший рядом с доктором, увидел его и сказал: “Алексей Дмитриевич, прошу и ко мне”. Мой отец очень симпатизировал твоему отцу и на минутку зашел к нему. Они обменялись несколькими банальностями, и он сказал: “Алексей Дмитриевич, прошу руки Александры Алексеевны!”. Бедный папа так удивился, был так поражен, что не знал, что ответить.

-А вы поговорили с моей дочерью?

-Разумеется. И получил ее согласие.

Мой отец встал и сказал: “Я поговорю и Ефросиньей Ивановной и дам Вам ответ. Мы как раз переедем в город”. На следующее утро я шла по холлу, там был папа, он притянул меня к себе на колени и сказал: “Антон Антонович делает предложение. Ты выйдешь за него замуж? Он очень приятный. Если ты его любишь, я не против”.

- А мама? Ее не так-то легко убедить.

…Но все же мы с А.А. обручились. Мы стали женихом и невестой 12 декабря, а четырнадцатого папа, мама, Лиза и я уехали в Бухарест, а твой отец вернулся в Сороки. Наша переписка - это какое-то чудо!

По понедельникам я ходила на все симфонические концерты великого дирижера Никиша. Со спины он очень был похож на твоего отца, и я написала ему: “ У Никиша задница, как у тебя!” Твой отец писал мне: “Я так смеялся, ты так мило пишешь о моем сходстве с Никишем”. Но только после нашей свадьбы он объяснил мне, что я написала.

<…>

* * *

Из письма от 8 декабря 1957 года

г. Бухарест (Румыния) – г. Норильск (СССР)

(написано по-русски)

Моя дорогая новорожденная! Целую тебя такими сладкими поцелуями с ног до головы, как в тот день, когда ты явилась на свет и я, лежа в постели, держала тебя и любовалась тобою. Ты как будто улыбнулась, и я была так счастлива тогда!

И тот день я проснулась в пять утра: это ты дала мне знать, что пора все приготовить, ибо тебе там было уже тесно, темно… Я разбудила папу. Он скоро оделся и пошел за акушеркой. И вот – весь дом на ногах! Старая няня, которая накануне приехала из Измаила, суетилась больше всех, все повторяя:”Моя барышня приезжает!” Она так была уверена, что – барышня!

И вот в 10 утра – все готово! Твой и мой туалет сделан, и обе мы заснули до шести вечера хорошим сном, как после усердной работы. Проснулась я – в комнате темно, только лампадка под иконами, - тишина в доме… Вдруг твой голосок – крепкий, решительный! Тебя выкупали, сменили пеленки и преподнесли к моей груди. Ты сразу знала хорошо свое дело и без всяких фокусов тянула, ибо проголодалась. Это очень удивило нас всех! С маленьким Антоном было так трудно – первенец! А он радовался, на цыпочках гарцевал:”Сестренку хочу видеть!” – и целовал твои пятки после купанья.

Итак – вот твой первый день. А сколько потом было дней - и сколько событий!

* * *

Из письма от 11 декабря 1957 года

г. Бухарест (Румыния) – г. Норильск (СССР)
(написано по-французски)

Моя дорогая! Я только что “совершила путешествие” по Кавказу, как ты этим летом, когда ездила туда в отпуск! Ты скажешь:”Ну что это она говорит, моя мама!” Так вот – я видела Кавказ в кино! Для меня это было так же замечательно, как и для тебя. Великолепно! Голубовато-зеленоватые ледяные горы, а по ним карабкаются альпинисты… Я все время разговаривала с тобой, как будто ты была рядом. Я не могла понять, откуда у тебя столько мужества, чтобы отправиться без провожатых по этим диким и грандиозным тропинкам! У альпинистов из кино была специальная обувь с приспособлениями, которые они прикручивали к подошвам. А ты? На фотографии ты просто в белых шлепанцах. Родная моя, ты рискуешь жизнью!

А озеро Рица – какой восторг! Оно так прекрасно, что мне захотелось задержаться, чтобы подольше им насладиться, но в кино все крутится так быстро! Я уже два раза смотрела этот фильм, схожу и в третий!

…Милая крошка, как бы мне хотелось повидать все это вместе с тобой летом! Почему ты считаешь, что это путешествие будет для меня утомительным? Ничуть! Только бы нам ничего не помешало! Положение в мире такое абсурдное… Как жаль, что придется ждать еще полтора года! А уж тогда ты возьмешь меня к себе насовсем. Ты – опора моей старости, моя сестра милосердия. Ты станешь нежить меня, будешь печь пироги, а я сготовлю вареники с вишнями, которые мы с тобой когда-то так любили!

* * *

Из письма №21 за 1957 год от 24-26 (декабря?)
г. Бухарест (Румыния) – г. Норильск (СССР)

<…>

Я обязательно отыщу книгу Джека Лондона “Любовь к жизни”, которую ты мне рекомендовала прочесть, чтобы я поняла все. Увы, я отлично понимаю все, так как все это эхом отзывается в моем сердце – весь пройденный тобою крестный путь. Я так хочу узнать, правда ли моя обожаемая крошка – герой Джека Лондона – прошла через все несчастья и ужасные испытания, как она очутилась в тундре-тайге – лицо в снегу, без еды, на краю смерти! Я не понимаю, как она прошла через Сибирь? Мой герой все это время был в одиночестве? Я вся обмираю, когда начинаю об этом думать. Почему? При каких обстоятельствах? Одна гадалка на кофе сказала мне, что видит женщину, перепрыгивающую со льдины на льдину и бегущую через широкую реку. Меня ее рассказ просто ошеломил. Значит, это правда!

Скоро праздники – Рождество и скоро Новый год. У всех теперь деньги на отрез, (ровно на очень скромное житье). В Бухаресте в каждом доме – предпраздничная суета. Казалось бы, так и надо, но выходит совсем наоборот. Каждая хозяйка из кожи вон лезет, чтобы сделать голубцы – какой без них праздник! Нет свиного мяса – вот трагедия! Стоят по пять часов в очереди на морозе – вместо свиного есть только воловое мясо! Подумаешь! И отлично, что воловое – не беда. Нет! Это трагедия! Еще раз пойдут за свининой. Я удивляюсь, вроде не глупые, а такую чушь несут! Я бы на их месте сделала голубцы постные, с рисом, помнишь, какие вкусные! А они нервничают, отчаиваются, стоят в очередях, и простужаются на морозе. Кутья! Как сделать кутью!

В церкви пшеницу купить нельзя, там идут молиться. Купить надо на базаре по 8 лей кило, а надо орехи. В этом году они дорогие, так не надо - как можно!!! Надо мед, шестнадцать лей килограмм - и без меда, сахар есть по девять лей кило и отлично! Нет, надо ром туда!!! Делаете без рома - еще лучше!!! Потом подарки! Ох, ах - денег нет! Что проще - подарки не надо! Нет, это нельзя! И так далее. Все плачутся, что денег мало и отравляют себе жизнь и всем кругом!

* * *

Письмо № 29 от 11 апреля 1960 года

г. Бухарест – <г.Норильск (СССР)>

(Вступление – по-французски)

Перевод:

11.04.60. Шесть часов пополудни, понедельник.

Дорогая моя Фофо!

Вчера мы с Си ходили на причастие, потом я пошла к Миот и провела у нее весь день, я спала у нее. Сегодня утром пошла к Ольге, потом к Нине и Флорике, потом вернулась домой! Видишь, я хожу туда-сюда, но мысленно я всегда с тобой. Сколько же у тебя случилось неприятностей за эту решающую неделю. 15.04 все зависит от хоп или стоп (написаны по-русски, и означают пан или пропал).

У меня есть терпение. Голгофа или Ессентуки! Как и ты имеешь полное право на пенсию, законное и так заслуженное! Так и я! Ведь у меня дело ясное, честное, законное – а пенсия все под вопросительным знаком? Заколдованный круг, из-за шарлатанства! Как и твоя пенсия! Как трудно жить сегодня в такой атмосфере! Я говорю «сегодня», но это всегда так было! Нашла эту бумагу, что тебе посылаю, написала я ее шестнадцать лет тому назад, из жизни Франциска Ассизского четыреста лет тому назад! Да! Любите врагов ваших и тех, ненавидящих вас!! Молитесь за обижающих вас! А как это трудно! Эту молитву……

Молитва святого Франциска Ассизского

(написано по-французски)

Перевод:

Господи, удостой меня быть орудием мира Твоего !
Чтобы я вносил Веру туда, где сомневаются,
Надежду, где отчаиваются,
Радость, где страдают,
Любовь, где ненавидят.
Чтобы вносил Истину туда, где заблуждаются,
Свет - во тьму.
Господи, удостой!
Утешать, а не ждать утешения,
Понимать, а не ждать понимания,
Любить, а не ждать любви.
Ибо кто дает, тот получает,
Кто забывает себя, тот обретает,
Кто прощает, тому простится,
Кто умирает, тот проснется к жизни вечной.
Аминь.

Эта молитва прекрасна, но так же трудна для осуществления. Сейчас идет великая неделя – и самоуглубление заставляет вспоминать того, кто прошел через Голгофу.

Завтра утром я поговорю у Ольги с субъектом по поводу своей пенсии.

...Какое совпадение! – на той же неделе так же, как и у меня, тот же вопрос о пенсии стоит и у тебя.

В Евангелии говорится: …Нет доброго дерева, которое приносило бы худой плод…

...и так же…

…Нет худого дерева, которое бы приносило бы плод добрый… Добрый человек – выносит доброе, а злой – выносит злое…

...Вторник 12.04.

Дорогая, сейчас 8 часов 30 минут утра. Несколько слов! Может статься, что не закончу все до 10-12 мая. Если ты готова, уезжай в Одессу, подожди меня и дай телеграмму. Было бы очень хорошо, если бы ты съездила из Москвы к твоей приятельнице медсестре, которая спасла твою ногу. Ты должна быть благодарной ей всю жизнь, я тоже. Ах, как я жду того времени, когда смогу обнять тебя. Уже одиннадцать часов, субъект пришел и показал мне бумагу, которую он достал в министерстве, это как раз то, что мне нужно. Может быть, все будет хорошо, но…

Послезавтра напишу тебе. Обнимаю.

Мама
_____________

*Сохранены особенности орфографии оригинала.