Азербайджанец Ахундов был упрям как ишак. Заброшенная лава, как говорится, "дышала". Надо было поскорее уходить, выносить оборудование. Но он упорно хотел отработать "камерами" оставшийся целик и послал меня его забурить. За мной увязался Махмуд Мамаев, из демобилизованных солдат: он хотел научиться бурить.
К счастью, мы были в камере, когда лава внезапно села. Удар воздушной волны был так силен, что нас швырнуло в грудь забоя. Пыль. Грохот. Темнота. Признаюсь: ужас охватил меня... Но тут кто-то закопошился у моих ног, и я услышала отчаянный стон: "Антоновна! Что с нами теперь будет?"
И я сразу успокоилась, взяв себя в руки.
"Надо его успокоить, подбодрить, - подумала я и сказала: - Ничего, Мамаев! Лава села, но мы здесь в безопасности. Давай починим свет!"
Я надела крышку аккумулятора, и свет сразу поднял настроение: "Посмотрим. Может под бортом можно пролезть. Или к нам из соседней лавы на помощь пробьются."