Лыхин применил иную тактику: всю ночь - от отбоя до подъема - стой навытяжку, не шевелясь. Рядом стул. Но садиться нельзя. А днем в камере нельзя спать, даже сидя.
Так, каждую ночь я стояла, превозмогая боль в спине и плечах, стараясь не замечать, как ноги наливаются расплавленным свинцом. Голод острыми когтями разрывал внутренности, в глазах плыло от слабости. И, когда казалось, что я проваливаюсь в колодец, где нет воздуха, то единственное, что помогало мне выдержать пытку - это были стихи А.К. Толстого. Смешно? Может быть. Но это так.