Лед, земля и, наверное, небо задрожали, когда все катище, грохоча и подпрыгивая, ринулось с обрыва вниз.
Я лежала рядом с гигантским сутунком, по которому "фуговали" все лесины, и, когда последняя из них скатилась на лед, я встала.
Первое, что я заметила, - это старик Кравченко: бледный как смерть он стоял вверху и, скинув шапку, часто-часто крестился.
- Ну, Фрося, крепко кто-то за тебя молится... Тебе ни в воде не сгореть, ни в воде не утонуть: ты - заговоренная.