Посреди комнаты стоял мольберт, а за ним сидел одноногий старик с густыми бровями и усами, но лысый.  
<Еще несколько лет тому назад Прошин не был лысым одноногим стариком… Он считал, что ему в 1937 году здорово повезло, хотя ему, привыкшему только к партийной работе, пришлось катать и грузить круглый лес… Он сильно ушиб и разодрал себе колено и попал в больницу. Но выздоровление подвигалось быстро, и он начал понемногу растравлять заживавшую было рану... Дело закончилось ампутацией. Теперь от катания бревен он избавился, но оказался перед незавидной перспективой – вырезать деревянные ложки в бригаде Немировского… И тут у Прошина вдруг объявился «художественный талант». Заруцкий взял его в выжигалку и организовал художественное оформление ширпотреба. Прошин выжигал на портсигарах «трубки» и «ландыш», а в свободное время малевал «ковры» и «картины» для вольнонаемных хозяев, которые снабжали его через Заруцкого материалом и расплачивались продуктами.>