Пасха блаженных

На улице ни следа! Удивляюсь: вчера допозна всюду горел свет, а сегодня солнце уже вон где, а все спят!

Подхожу к последнему дому. Все указывает на то, что дом строил хозяин, и строил не только для себя, но и для сыновей, внуков. Бревна кондовые – одно к одному, хорошо подогнанные; крыша крутая, высокая; коньки, ставни, наличники – резные, нарядные; окна большие. Пристройки тоже добротные, но пустые, и крытый двор, видно, разобран.

Я еще не научилась с первого взгляда «читать историю», или, как теперь принято говорить, «автобиографию» хозяина, глядя на его жилье, и поэтому остановилась, с удивлением разглядывая это несоответствие: хозяйский дом и бесхозяйственность вокруг него (обратное было бы мне понятней). Пока я разглядывала жилище, дверь скрипнула и на пороге появился пожилой, но еще не седой, стройный суховатый мужик с длинной козлиной бородой. Не успела я рта открыть, чтобы попроситься в дом, как он поклонился мне сам со словами:

– Входи, прохожая! Гостьей будешь! – и посторонился, пропуская меня вовнутрь.

Не веря ни глазам, ни ушам, я робко вошла. Хозяин проводил меня в просторную комнату, где возле печи хлопотали три женщины: одна уже старая, очевидно жена хозяина, и две молодые, должно быть снохи.

– Садись, грейся! – сказал он. – А я еще кого-нибудь приведу. Трое сынов у меня в солдатах на фронте. Вот и не хватает к столу...

Я ничего не поняла.

Он вышел, но вскоре вернулся.

– Что-то нет никого, – сказал он вполголоса.

– Сходи покличь кого победнее! – посоветовала жена.

– Не то! Лучше, когда бы сами подошли...

Заметив мое недоумение, он усмехнулся и объяснил:

– Сегодня Пасха блаженных, то есть Красная Горка, как еще говорят. А у нас, у летгальцев, такой обычай: к столу должны садиться не меньше двенадцати человек. Тогда и Христос будет с нами.

Он еще раз усмехнулся и добавил:

– Зовут меня Климентий Петрус Кимм. Родом я из Латвии. В девятьсот пятом году за революцию боролся; в девятьсот седьмом за это сюда и попал... Работал. Своими руками избу срубил, хозяйством обзавелся, детей вырастил, на ноги поставил. Все было. А теперь сыновья... Бог знает, вернутся ли? Снохи, внуки... Нелегко без хозяйства жить! Но не жалуемся и свой обычай чтим: и в этот день за стол нас сядет двенадцать!

И с этими словами он вышел.

Вскоре он вернулся, приведя с собой двух растерянных парнишек-дроворубов. Как он объяснил, они сироты и ходят по дворам дрова колят.

Чинно, не торопясь все уселись на длинных скамьях вдоль стола. Хозяин каждому указал его место. Затем, взяв в руки толстую восковую свечу – из тех, что в старину называли венчальной, – засветил ее от лампадки, висевшей перед иконой (должна оговориться, что икона была явно католическая и изображала святую Цецилию с лилией в руках и с богатым ожерельем на шее), воткнул эту свечу в макитру*, наполненную отборной пшеницей. Затем очень торжественно, стоя и опираясь руками о стол, сказал не то молитву, не то поучение, смысл которого был, если память мне не изменяет, следующий:

   
– Пшеница – это награда человеку за его труд, хлеб наш насущный, дарованный нам Богом; свеча – из воска, собранного безвестной труженицей-пчелой во славу Божию. А пламя свечи – символ того огненного языка, сошедшего с небес на учеников Христовых как благословение Господа нашего на жизнь праведную!

Затем он сел. Ни он, ни члены его семьи не крестились, садясь за стол. К какой вере принадлежал этот старый революционер, я не знаю. Но это была вера истинно христианская, потому что за пасхальный стол он усадил и глухонемого татарина, бродячего портного, который в этот день работал у него.

Прежде всего хозяйка подала на стол глиняные миски с медом, разведенным водой, и все стали крошить в это сусло тонкие белые сушки домашней выпечки и по двое черпать их из миски. Я оказалась в паре с хозяином; хозяйка и татарин, сидевшие на торцах стола, имели по миске.

Как давно я не пробовала ничего сладкого!

Из печи тянуло таким дивным ароматом жирной свинины, капусты, сала, жаренного с луком. Можно ли словами описать все эти ароматы! Хлеб, нарезанный толстыми краюхами, высился горкой возле меня. И это после стольких месяцев изнуряющего голода...

Но вот хозяйка ухватом извлекла из печи огромный чугун со щами и разлила их по глубоким мискам. Щи из свиной головы были до того наваристы, что можно было умереть от восторга, только понюхав их! Пока мы хлебали щи, хозяйка подала на деревянном блюде свинину, разделанную на куски, поставила на стол несколько солонок с солью и очищенные сырые луковицы. А краем глаза я уже видела огромный, глубокий противень, на котором шкворчала картошка, жаренная со свининой и луком.

Разве мог с этим сравниться нектар, которым питаются небожители?

Но увы! Этой амброзией мне не суждено было насладиться. На меня вдруг напала внезапная слабость: перед глазами все поплыло, голова закружилась... Неимоверным усилием я удержалась и не упала с лавки. Я слышала, как ложка упала на пол. Мне хотелось крикнуть: «Нет! Я хочу жареной картошки!» Но я поняла, что хочу спать и сейчас усну. Собрав последние силы, я заплетающимся языком пробормотала:

– Спасибо, не могу... Я хочу спать...

Кто помог мне выйти из-за стола? Кто отвел меня в горницу? Ничего не помню!

Проснулась, когда уже вечерело. Я лежала на полу, на войлочном коврике, и надо мной висели связки лука. Первое, что я почувствовала, это блаженное ощущение тепла; второе – запах лука

И тогда словно каленым железом обожгла меня мысль: я могла бы поесть отварной свинины и жареной картошки с луком, но уснула!

Как мне было обидно!

Очевидно, такая уж моя судьба: мне всегда невезет к моему же счастью. Тогда я не поняла, почему после жирных щей я опьянела?

Впоследствии доктор Мардна мне это объяснил: мой организм, и в частности органы кровообращения, приспособился к режиму крайнего голода, и стоило мне поесть питательной пищи, пусть и в малом количестве, как вся кровь прилила к органам пищеварения, что вызвало резкое малокровие мозга, а это привело к обморочному состоянию, перешедшему в сон, так как усталость у меня тоже была доведена до предела. Больше того, что я съела, переварить я бы не смогла, и всякий излишек пошел бы во вред. Голодающие чаще умирают не от голода, а от того, что съедено голодающим.

__________
* Макитра – большой широкий горшок, в котором трут мак, табак.  



Оставьте свой отзыв в Гостевой книге

Материал сайта можно использовать только с разрешения наследников. Условия получения разрешения.
©2003-2024. Е.А.Керсновская. Наследники (И.М.Чапковский ).
Отправить письмо.

Rambler's Top100 Яндекс.Метрика
тетрадь 4

Сквозь Большую Гарь

||   1. Но на его глазах я не умру! ||   2. Прорубь ||   3. Была ли прежде мысль о побеге? ||   4. Вплавь через Океан ||   5. Куда я вышла из тайги ||   6. Сибирское "гостеприимство" ||   7. Парабель ||   8. Деловое предложение ||   9. Быть бродягой тоже нужно уметь! ||   10. Барак бессарабцев ||   11. Мрачные предчувствия обычно исполняются ||   12. Чуть не влипла! ||   13. Яркое утро и табун лошадей ||   14. Пасха блаженных ||   15. Колхоз имени Некрасова ||   16. Дед дает мне совет ||   17. Мертвая деревня ||   18. Вдохновение, география, упрямство ||   19. Конец омской эпопеи ||   20. Встречаю ссыльных прибалтийцев и поляков ||   21. Решено – иду в Томск! ||   22. Борьба с врагами всех бродяг ||   23. Слезы ||   24. "Товарищ по несчастью" еще не значит "друг" ||   25. Крошки с тараканами ||   26. Переправа за переправой ||   27. Первый деревянный город на моем пути ||   28. Даже в амплуа бродяги остаюсь хозяином ||   29. Кошмарное зрелище ||   30. Обь ломает не только лед, но и мои надежды ||   31. Прощание со штанами ||   32. Последняя встреча с земляками ||   33. Самая ценная услуга ||   34. Письмо в никуда ||   35. Французский ключ и русская шпиономания ||   36. Qui pro quo встречается не только в оперетте! ||   37. Призрак белого коня ||   38. Поликратов перстень ||   39. Чего не съест голодный человек! ||   40. Ночь, дождь, тьма кромешная ||   41. Пейзаж при свете молнии ||   42. Не на хлеб, а на "полхлеба" ||   43. Я не Геркулес, но... ||   44. Глухой "пророк" ||   45. Суха Вершина ||   46. Чувашская баня и позорное бегство ||   47. Деревня, превратившаяся в кладбище ||   48. Опричник и колоски ||   49. Гемолитическая ангина ||   50. Выполнять обязательства выпало коровам ||   51. "У нас героем становится любой..." ||   52. "Есть женщины в русских селеньях..." ||   53. Дpевнеегипетская каpтина ||   54. Нет! Я не из каинова племени! ||   55. Лгать и молчать? ||   56. Агитбригада ||   57. В бескрайней степи ||   58. Рыба небесная ||   59. Маслозавод, заросший крапивой ||   60. Последние могикане ||   61. Оптимистическая старуха Логинова ||   62. Мой компас размагнитился ||   63. И бродягу можно ограбить! ||   64. Новые тревоги, новые проекты ||   65. ...Свой закончила поход   ||
  п»їтетрадный вариант ||| иллюстрации в тетрадях ||| альбомный вариант (с комментариями) ||| копия альбома ||| самиздат ||| творческое наследие ||| об авторе ||| о проекте ||| гостевая книга -->

По вопросу покупки книги Е. Керсновской обратитесь по форме "Обратной связи"
Присоединиться   Присоединиться